Имя это вы встречаете часто на страницах наших журналов.

Я бы даже оказал, что оно появляется слишком часто. Это создаст впечатление, невыгодное для молодого писателя. Создается впечатление некоторой поспешности в работе, чрезмерной легкости в преодолении материала.

Следует принять во внимание то обстоятельство, что Борахвостов работает только над жанром новеллы. Предполагается, что этот жанр более легок по сравнению с романом, повестью и пьесой, известно, что некоторые короткие, но замечательные рассказы писателей - классиков были написаны в один день.

Но это обстоятельство не должно обнадеживать тех молодых писателей, которые пожелают работать в области короткого рассказа. Здесь от автора требуются совершеннейшая литературная техника, превосходное знание материала и умение сжато развернуть сюжет, не снижая при этом художественной формы.

Если принять во внимание все эти требования, предъявляемые к маленькому рассказу, к новелле, то надо признать, что Борахвостов все - таки идет по линии наименьшего сопротивления. Почти во всех его рассказах отсутствует то, что мы называем сюжетной линией, сюжетом. Он работает над особой формой рассказа, которую можно назвать «рассказом ни о чем», рассказом о самом себе, о своих ощущениях, переживаниях, не связанных ни с каким значительным событием. Отсюда происходят своеобразное «ячество», выпячивание своего «я», известная манерность, жеманность, иногда раздражающая читателя.

У западных писателей этот жанр рассказа довели до предельного совершенства Петер Альтенберг и немецкие импрессионисты.

Влияния этих западных писателей легко проследить в нашей дореволюционной литературе и отчасти в том литературном поколении, которое пришло после Октября.

В этом случае, говоря о советских писателях, разумеется, нельзя пройти мимо Юрия Олеши («Вишневая косточка», рассказы) и некоторых его подражателей. То, что некоторые называют «выпуклым стилем», - метафоричность, насыщенная образность стиля, излишняя нарядность сравнений. Все эти типичные для подражателей Олеши черты (и, разумеется, тем самым более ранних писателей Запада) вы находите в рассказах Борахвостова.

Естественное для писателя желание уйти от обыденной, банальной формы привело его к другой крайности - к той манерности и ложной значительности, о которой я говорил выше.

Для того, чтобы в совершенстве овладеть так называемым «выпуклым стилем», нужно иметь большой литературный багаж, огромные знания литературы и философии прошлого. Только тогда литературное изобретательство, поиски новой формы дадут хорошие результаты. В ином случае работа молодого писателя приведет к открытию давно открытых вещей, к изобретению давно изобретенных велосипедов.

Вот о чем следует помнить Борахвостову, молодому писателю, сделавшему все же большие успехи в области познания старой и новой литературы.

Чтобы мое утверждение не было бездоказательным, я остановлюсь на двух лучших рассказах Борахвостова. Один из них - «Рассказ о водосточной трубе». Этот рассказ получает вес и значение не из - за каких - либо словесных трюков, а потому, что на первое место в нем выдвинуто социальное содержание, история дочери часовщика, расстрелянной белыми у водосточной трубы.

При этом в «Рассказе о водосточной трубе» есть свежесть, своеобразие литературного приема и оригинальность, не выпирающая на первый план, не затемняющая социального смысла рассказа.

Другой победой Борахвостова следует считать рассказ «Ресторан «Волга». Он построен на ярких лирических отступлениях, своеобразно сочетающих повествовательный тон с мягкой лирикой. Это создает настроение и естественно вводит читателя в рассказ о «пасынках жизни», обездоленных людях жестокого прошлого.

Это рассказ о дореволюционном прошлом, о человеке, раздавленном империалистической войной, о его товарище по несчастной и беспросветной жизни, о ресторанном мальчике. В этом рассказе есть лучшего типа независимость, непосредственность и подлинная художественность.

Вот пример образного и умело поставленного в рассказе лирического отступления:

«Вы не были в пустом ресторане ночью, когда в порожних и темных залах бродит тишина, когда в чреве буфета тихо позванивают рюмки от хвоста пробегающей крысы и когда в окна с улицы вливается касторочный свет керосинового фонаря?

Пустынный ресторан похож на ночное кладбище.

В нем бледно белеют мраморные могильные плиты столов, поросшие деревьями, происходящими из кадок. В углу, как часовня готического стиля, возвышается огромный резной буфет, обставленный цветами и обнесенный деревянной изгородью прилавка. Кое - где могильными холмами темнеют диваны, облитые пьяными слезами и засаленные тоскующими ладонями посетителей.

Только крестов нет.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.