Неизгладимая печать

Язвительное двустишие сочинил Пушкин по адресу поэта Гнедича. Надо сказать, что Пушкин относился к Гнедичу всегда с уважением и восхищался его литературным подвигом: Гнедич, после нескольких лет упорного труда, перевел на русский язык целиком всю «Илиаду» Гомера размерам подлинника. Этот замечательный, художественно сделанный перевод имеет один крупный недостаток: простые, народные стихи Гомера Гнедич нередко передавал торжественными, церковно - славянскими оборотами. Пушкин, очевидно, подметил это. И вот, кроме хвалебного двустишия «На перевод Илиады»:

«Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи;

Старца великого тень чую смущенной душой»

он пишет другое, прямо противоположного содержания (в нем Пушкин намекает на физический недостаток Гнедича - его слепоту на один глаз):

«Крив был Гнедич поэт, преложитель слепого Гомера.

Боком одним с образцам схож и его перевод».

Замечательно, что эти стихи Пушкин не только не напечатал, но даже в рукописи своей тщательно зачеркнул, так что пушкинисты - текстологи с трудом разобрали текст.

Далеко не все эпиграммы были такими добродушными. Пушкин умел делать их крайне резкими, когда ему нужно было поразить эпиграммой настоящего врага. Сохранилось, к сожалению, в неполном виде (с пропуском нескольких стихав в середине), стихотворение, входившее первоначально

в роман «Евгений Онегин», но затем оттуда исключенное. Позже Пушкин думал сделать эти стихи чем - то вроде предисловия к собранию своих эпиграмм, которое он затевал. В этих стихах эпиграмме придается уже серьезное значение; эпиграмма - это неизгладимая печать, которую поэт накладывает на бесстыдные лица и медные лбы подлецов.

«О муза пламенной сатиры!

Приди на мой призывный клич!

Не нужно мне гремящей лиры,

Вручи мне Ювеналов бич!

Не подражателям холодным,

Не переводчикам голодным,

И не поэтам милых дам

Готовлю язву эпиграмм!

Мир вам, смиренные поэты!

Мир вам, несчастные глупцы!

А вы, ребята - подлецы,