Гойя

Подобно некоторым передовым испанцам Гойя вначале ждал от Франции либеральных реформ, прежде всего уничтожения прав духовенства. Но когда испанский народ восстает против чужеземцев, когда начинается «кустарная война», партизанщина, «гверилья», - сердце Гойя вместе с народом.

История сохранила нам множество примеров поразительного бесстрашия испанских крестьян - гверильясов, воодушевленных пламенной ненавистью к покорителям. В партизанские отряды вступали женщины, подростки, десятилетние дети...

2 мая 1808 года поднимается Мадрид. Восстание кроваво подавлено. Войска маршала Мюрата в упор расстреливали толпу горожан. В картине «Расстрел» Гойя сумел передать героизм и обреченность восставших.

Но всю свою любовь к испанскому народу, весь ужас и скорбное осознание трагедии этого народа, отстаивающего независимость родины от «чужаков» для того, чтобы попасть в лапы еще более удушающие и цепкие, всю скорбь свою излил Гойя во второй серии офортов, названной им «Дезастрес» - «ужасы», «бедствия», «катастрофы» войны.

Серию открывает мрачный лист с надписью «Печальные предчувствия того, что должно произойти». Над поверженным испанским крестьянином толпятся торжествующие чудовища. Гойя не верит в счастливый исход «гверильи», он предвидит: изгнав французов, испанский народ окажется в тяжком плену теперешних своих союзников - аристократов и духовенства.

«Дезастрес» по выполнению реалистичной первой серии. Здесь меньше так называемой фантастики, меньше «чертовщины». Да и к чему она? Разве не страшнее самых звероподобных дьяволов озверевшие убийцы? Разве не чудовищней любой фантастической сцены горы кровавого мяса, нагромождения трупов, лица повешенных, расстрелянных и удавленных? Гак пугающи, так невероятны реалистичнейшие из этих гравюр, что художник в подтверждение правдивости своей пишет под ними: «Я сам это видел», «Так действительно было».

Листы «Дезастрес», подчас забрызганные кислотой, выполнены стремительно, бешено, с лихорадочной какой - то поспешностью. Художник точно боится упустить что - нибудь, он хочет запечатлеть все: клубящиеся тучи, ожесточенных убийц, бесстрашных героев - гверильясов и удивительных героинь - разгневанных испанских женщин, отважную Марию - Агостину, чье имя прославилось во время Мадридского восстания.

Так приходит художник к безнадежному эпилогу своей серии. «Правда умерла» - гласит надпись под офортом, изображающим прекрасную мертвую девушку в водовороте кривляющихся рож. «Печальные предчувствия» сбылись. С изгнанием французов страшная реакция воцарилась в Испании. Истинные победители предстали в отвратительной своей силе. В Испании - косность, духота, мрак. Нет выхода. Полуистлевший мертвец поднимается из могилы и пишет на песке «Nada» - «ничто».

Так заканчиваются «Дезастрес». Была у Гойя еще одна гравюра: в сиянии разгорающейся зари прекрасная женщина кладет руку на плечо изможденного крестьянина. Эта гравюра в серию не вошла.

Реакция торжествует. Гойя в немилости. В течение некоторого времени он вынужден даже скрываться. С годами гнев короля Фердинанда VII ослабевает. Но Гойя не хочет возвращаться ко двору.

В уединенном доме, в стороне от Мадрида, живет одинокий старик. Жилище его называют «домом глухого».

Стены дома расписаны страшными фресками.

В мрачных этих комнатах работает Гойя над новой серией - «Провербос» - «притчи» - или «Диспаретес» - «излишества», «безумства». Эта серия близка по темам к «Капричос», только еще мрачней, еще отчаянней и безнадежней.

Тяжело настоящее Испании. По бесконечному полю бредут люди в мешках, спотыкаются, падают, люди не могут идти. Такова тема одной из «Притч».

В 1823 году подавлена последняя вспышка революции - восстание в армии, возглавленное Риего. Разочарование тем более жестокое, что революция торжествовала около трех лет и была задавлена только французской интервенцией. Каждый день приносит старому Гойя новые сообщения о казнях и репрессиях. Изгнаны лучшие его друзья. Гойя узнает о страшных мероприятиях. Все просвещение Испании отдано в руки церкви.

Тогда Гойя совершает свой последний побег. С трудом испросив «отпуск», переселяется он из дорогой и ненавистной своей родины во Францию, в Бордо.

Он еще наезжает ненадолго в Испанию - посмотреть любимый бой быков, которому в свое время посвятил серию гравюр.

В тишине и неизвестности проходят последние годы художника. 16 апреля 1828 года Гойя умирает вдалеке от родины в бесславии, и прав русский критик Стасов: «Нельзя довольно надивиться тому, что Гойя умер в добровольной ссылке, а не под ударами всесильных людей, на которых нападал, и жертвой мщения невежд, бичеванных его могучей рукой».

О Гойя долго не вспоминали. И - как ни странно - «открыли» его не на родине, а заграницей. «Открытие» не означало понимания. Посмертная слава Гойя долгое время была славой художника - фантаста, мрачного сновидца, мистика. Таким восприняли его наши символисты. И только постепенно стала выявляться кровная связь Гойя со временем и страной, подлинное лицо этого глухого художника, слышавшего свою эпоху, как никто ее не слышал.

Творения Гойя - не страшные сказки, не бред, не горячечные фантазии. В форме предельно острой и впечатляющей Гойя изображал реальных людей и явления, чудовищных людей и чудовищные явления, действительно окружавшие художника.