- Ну, известно, китайцы - фокусники... - под общий хохот присутствующих ответил Маяковский.

Плакат был принят.

В общей сложности было сделано до 50 плакатов, до сотни вывесок, упаковок, оберток, световых реклам, рекламных столбов, иллюстраций в журналах и газетах. Маяковский не только писал текст, он и сам рисовал рекламные лубки, этикетки, плакаты. Однажды он сделал серию рекламных лубков о продукции Мосполиграфа, Это была изложенная в стихах история злоключений завканца, которому не везло на покупках у частника... В этих лубках все было сделано рукой Маяковского, за исключением надписей. Он не любил чертить и вымерить, а делал все от руки. Нарисует сразу карандашом, без помарки, после обведет тушью и раскрашивает. Видно было, что дается это ему легко и орудовать кистью ему приятно. Рисование было для него отдыхом, и он делался в эти минуты особенно ласковым и нежным. Часто он звал меня, чтобы помочь буквы выписать или вычертить что - нибудь. Ярко воскресают в памяти часы, проведенные вместе с Володей за составлением рекламных плакатов. Вот одна из записок того времени:

«Родченко.

Приходи ко мне сейчас же

с инструментом для черчения

немедленно

В. Маяковский».

Одно время я много работал по фотомонтажу. Купил себе два аппарата - один репродукционный, другой жилетный Кодак, единственный тогда хроникерский аппарат. Не было лишь увеличителя.

И вот однажды в магазине на Тверской я обнаружил подходящий увеличитель. Сунулся платить - увы, в кошельке 180 рублей, а нужно 210. Заплатив 180, я сказал, что сейчас принесу остальные. У кого взять деньги? У Бриков? У Володи? Но они дома будут только вечером... Так я шел в глубоком раздумье по Кузнецкому Мосту.

И вдруг прямо передо мной вырастает фигура Володи. «Что с тобой, старик? У тебя такой убитый вид».

- Мне нужно три червонца! - выпалил я единым духом.

Маяковский тут же вынул деньги, и я помчался обратно. Нагруженный тяжелой кладью, я медленно возвращался домой, отдыхая на подоконниках магазинов. Шел и ругал себя: «Вот идиот, не взял денег у Володи больше, на извозчика...»

Дома рассказали, что Маяковский звонил и спрашивал, что со мной: он встретил меня расстроенного, я спросил у наго три червонца, а взяв, ничего не сказал и убежал куда - то...

Это маленький эпизод, но я его помню... Отношение Маяковского к товарищам всегда было очень чуткое, внимательное.

Володя очень часто ездил заграницу. Он не любил пышных проводов, встреч. Его отсутствие не бросалось в глаза: он продолжал печататься в газетах, вдали от родины он жил ее интересами.

Володя привозил с собой туго набитые чемоданы. Чего тут только не было! Книги и журналы по искусству, плакаты, театральные афиши, каталоги выставок, проспекты, фотографии. Маяковский в узком кругу обычно мало рассказывал о том, что видел. Зато в публичных выступлениях, в стихах он выкладывал все, что накопилось у него там, на чужбине; заграничные впечатления часто облекались у него в форму блестящего памфлета. Мне казалось тогда, что дома он потому ничего не рассказывал, что не хотел повторяться перед слушателями, перед читателями.

Маяковский терпеть не мог коллекционирования - в буквальном и переносном смысле этого слова. Поэтому одновременно с тем, как в публичных докладах, стихах опустошались запасы его заграничных впечатлений, так таяло содержимое чемоданов. Там, на Западе, Маяковский горячо интересовался левым, революционным искусством живописи, театра, кино, скульптуры, архитектуры. Вместе с монографиями, проспектами, каталогами он привозил нам дыхание искусства современного Запада, показывал нам его таким, каким оно было в действительности.

Маяковский любил и крепко был связан со всеми видами искусства. Он хотел, чтобы искусство стало достоянием миллионов, чтобы оно шагало в ногу с нашей стремительной жизнью. Он мечтал в стихах:

«Когда ж

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.