Уже двадцать лет прошло после великих Октябрьских дней, а как будто все это было только вчера. Так ярко стоят в памяти эти хмурые, осенние вечера, полные тревог и надежды, эти митинги и собрания, насыщенные боевым революционным настроением, бурная бессонная ночь 25 октября и, наконец, неописуемая радость при чтении таких простых и скупых газетных строк: «Временное правительство арестовано. Власть перешла в руки Рабоче-крестьянского правительства». То, о чем десятки лет мечтали лучшие представители прогрессивного человечества, нашло свое реальное осуществление. Произошла первая социалистическая революция, разорвавшая цепь мирового империализма в ее наиболее слабом звене.

Проведение Октябрьского переворота является изумительным образцом большевистской революционной тактики. Не даром им непосредственно руководили наши гениальные вожди товарищи Ленин и Сталин. Подготовка к перевороту велась задолго, и были приняты все меры, чтобы исключить самую возможность неуспеха и поражения.

Задача осложнялась тем, что мы, к сожалению, никак не могли рассчитывать на неожиданность для Временного правительства нашего выступления. Гнусные предатели Зиновьев и Каменев, не ограничиваясь ожесточенной борьбой, которую они вместе со своими единомышленниками вели против Октябрьского переворота внутри нашей партии, опубликовали в буржуазной печати свое письмо, в котором они подлым образом открывали врагу наши планы. Буржуазное Временное правительство и верхи армии оказались, таким образом, предупрежденными о готовящемся перевороте. Однако это не могло сломить воли нашей партии, поддерживаемой миллионами рабочих и крестьян, и подготовка к выступлению продолжалась, не ослабевая ни на минуту.

Накануне Октябрьского переворота стало очевидно, что на стороне большевистской партии большинство рабочего класса и что наши лозунги поддерживаются миллионными массами крестьян. Советы рабочих депутатов, в которых с начала революции преобладали меньшевики и эсеры, теперь становились сплошь большевистскими. Уже в августе - сентябре большевики получили большинство в Петроградском и Московском советах. Соглашательский центральный исполнительный комитет советов получал со всех концов страны резолюции с требованием перехода власти к советам. За день, 1 сентября, ЦИК получил 126 таких резолюций от местных советов.

Революционное настроение рабочих выражалось не в одних только резолюциях. По всей стране перекатывалась волна экономических и политических забастовок. На многих предприятиях рабочие по собственному почину вводили контроль над производством, а в некоторых местах (например, в шахтах Донецкого бассейна, на Харьковском паровозостроительном заводе) выгоняли администрацию и захватывали предприятия в свои руки.

В армии, большинство которой состояло из крестьян, с каждым днем нарастало озлобление против буржуазного Временного правительства, бесконечно затягивавшего войну и отказывавшего крестьянам в земле.

* * *

Накануне восстания ряду работников Военной организации большевиков было поручено обеспечить переход на нашу сторону частей петроградского гарнизона. Я получил такое же задание в отношении Запасного гвардии гренадерского полка и Запасного огнеметно-химического батальона.

Всем нам были выданы мандаты от имени Военно-революционного комитета Петроградского совета, в которых значилось, что мы назначены в части в качестве комиссаров Военно-революционного комитета. Формально эти мандаты не имели законной силы, так как ни Петроградский совет, ни его Военно-революционный комитет не имели права назначать комиссаров в воинские части. Но этим обстоятельством можно было спокойно пренебречь; революция вступала в свои собственные права.

Мне легче всего было договориться с огнеметно-химическим батальоном, так как я был в нем младшим офицером, и солдаты его постоянного состава выбрали меня депутатом в Петроградский совет.

Явившись в батальон, я, прежде всего, направился к солдатам. По всем ротам я созвал общие собрания. Выступая от имени Военно-революционного комитета, я указывал на то, что контрреволюция, группирующаяся вокруг Временного правительства, в настоящее время мобилизует свои силы, и потому Петроградский совет более чем когда бы то ни было, нуждается в поддержке избравших его рабочих и солдатских масс.

Солдаты дружными аплодисментами приветствовали мое сообщение и единодушно обещали исполнять только распоряжения Военно-революционного комитета. Настроение солдат было боевое, революционное. Помню, в одной роте у кого-то из солдат вырвался искренний возглас: «Давно бы так!»

Чувствуя за собой поддержку солдат, я решил известить о моем назначении командира батальона гвардии полковника Мартюшова.

В штабе батальона полковника Мартюшова не оказалось, и мне пришлось говорить с его помощником поручиком Надеждиным. Услышав мое сообщение и прочтя мой мандат, он поднял на меня холодные, стальные глаза и бесстрастным голосом оказал:

- Мы принимаем распоряжения и назначения только от штаба Петроградского военного округа. Вы, как офицер, должны были бы это знать.

- Хорошо, - ответил я, - попробуйте действовать помимо меня, но только помните, что ни одно ваше распоряжение без моего подтверждения не будет выполнено солдатами. Глаза поручика Надеждина на мгновение блеснули злобой, но он овладел собой и, пожав плечами, сказал:

- Хорошо, я передам ваши слова командиру, но только помните, что вы играете в опасную игру.

Впоследствии штаб Петроградского военного округа дал приказ арестовывать комиссаров Военно-революционного комитета, но для приведения этого приказа в исполнение у него не оказалось сил.

В Гренадерском полку командир части полковник Коренев не пользовался абсолютно никакой властью и всеми делами заправлял полковой комитет, состоявший почти поголовно из левых эсеров. Партия левых эсеров тогда еще только образовалась и представляла собой якобы дружескую нам, но колеблющуюся организацию. Впоследствии, в 1918 году, эта партия окончательно скатилась в контрреволюционное болото и перестала существовать.

Члены полкового комитета во главе с его председателем левым эсером солдатом Федоровым приняли меня довольно любезно. Комитет на экстренном собрании единогласно признал мои полномочия, но я чувствовал, что искренности в их поведении мало и что на этих «друзей» особенно полагаться не следует.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.