Летчик Слепень

Верхний самолет продолжает идти все вперед, к востоку. Меньший - тот, что ниже, - описывает у него в тылу широкую стремительную дугу. Кажется, что он хочет срезать его этой дугой как серпом... Потом с вибрирующим певучим звоном он кидается ему вслед.

Женька Слепень, уже совсем остывший, с закушенной губой, ведет машину. Страшная сила несет его по наклонной плоскости вперед и ввысь. Теперь он уже ничего не боится, его скороподъемность, его маневренность несравненно выше чем у того... чем у тех... Это старичок, разведчик. Правда, у них два пулемета. Ах, два? Значит, сажусь под хвост. Значит, надо подкоситься снизу. Влипнуть в брюхо. Каруселить будешь? Э, нет!

Теперь немец тоже видит... Он видит теперь все стервец. Теперь уже совершенно ясно - видит! А тот, мерзавец, значит, так - таки смылся? Своего бросил?..

Из - под шлема текут ручейки пота. Они режут лоб... Задний пулемет немца открывает пристрелочный огонь. Ага, заговорил?! Ну, далековато, друг! А, тем лучше. Теперь - ноги! Ноги!

Женька закрывается от немца рулем немецкой же машины. Он садится немцу в мертвый конус. Это на секунду, правда... Но Женькина секунда - это уже 45 метров.

- Нет... Не стрелять! - сквозь зубы бормочет он. - Только не стрелять. Далеко. Женька! Не стреляй!...

Он чувствует, немец тоже взял себя в руки. Немцу легче. Их двое. Великое дело - второй за спиной...

«Ньюпор» делает наглую, вызывающую «свечу», прямо за хвостом у врага. Эй вы! Видали вы класс высшего пилотажа? Ну так смотрите. Переворот! И с набором. Грамотно? Ну - ка, «имельман»! Ваша же немецкая фигурка. Вот. Три петельки подряд. Ау! Где я?

Снизу это сумасшедше красиво, увлекательно, нестрашно. Или страшно? Шут его разберет...

Плотный, рыжий человек в полковничьих погонах, с намыленной щекой, расставив ноги, стоит среди грязного навозного двора. Большой «цейс» прижат к его глазам. Обручальное кольцо ярко горит на толстом пальце. Он так запрокинул голову, что затылок его стал совсем багровым.

Хозяйка, баба с лукошком муки, застряв в дверях, испуганно взглядывает то на него, то - из - под руки - в небо.

Справа большое облако, белое как гусь. Слева - другое, круто замешанное, но поменьше. Между ними, на невыразимой высоте, в страшной карусели гонятся друг за другом две темных птицы Большая ходко идет кругом. Меньшая кидается в стороны, взлетает вверх, падает вниз, юлит вокруг первой.

Полковник дышит все тяжелей. Бинокль пляшет в его руках.

- Ах, да... фу ты, чтоб тебе! Ну... Ну?? Ну, что же ты? Да не... Да ну... Ах, боже мой! Ох, сил моих нет... - вскрикивает и бормочет он всякий раз. как оттуда, сверху, доносится короткий, унылый и далекий стук пулемета.

Маленькая птичка вдруг решительно пошла вверх. Быстро и, как кажется, совсем легко она взмывает выше, все выше и выше. Неожиданно она скрывается за большой. Потом... Ой нет - вот она!

Она оказывается сразу и ниже и совсем близко к машине врага. Кажется, что она, вдруг метнувшись снизу, впилась в него своим носом. Новый, немного иного тембра звук падает сверху.

Почти тотчас полковник громко ахает... Он хватается за щеку, точно у него схватило зуб.

- А - а - а! О! - стонет он. - Ох... что же это? Что же ты... братец?..

Оба стремительно падают вниз. Один - камнем. Другой, большой, начинает кружиться, сначала тихо, потом все быстрее, как кленовое семечко осенью... Ниже, ниже...

- Наш! - тонко, пронзительно, бабьим голосом орет вдруг полковник. - Тетка! Дура! Не видишь? Наш, стервец, молодчина!... Второго! Подряд двух! Сбил! Сбил! Ах, ты, мать моя...