Король мячей

Вполне понятно, что, имея в команде такого игрока, как Протапов, тренер Кузьма Макарыч строил тактику «Напора», приноравливаясь к нему.

Наши форварды прекрасно понимали силу протаповских прорывов и точность его ударов по воротам, поэтому они безропотно работали оба тайма на него. Форварды добывали для него мячи, создавали ему благоприятные для прорыва положения, в общем делали все, чтобы активизировать Протапова, натравить его на ворота противника.

Сами понимаете, когда вся команда трудится на левого крайнего, то ей хочется, чтобы и левый крайний был в это время вместе с ней на поле, а не витал мыслями в своей фотокладовке...

Можете ругать меня, как хотите, но если бы судьба команды зависела от моего решения, я давно выгнал бы Протапова из «Напора». Вдохновение, настроение - все это хорошо в опере. А у нас, простите, календарь. Нас поджимают со всех сторон противники, и есть ли у тебя настроение или нет его, а ты обязан каждый матч играть в полную силу. В общем, на левом краю «Напора» я поставил бы человека простого и трудолюбивого. И пусть бы он был не так талантлив, как Протапов, и пусть его не называли бы в газетах королем мячей, зато я был бы уверен, что он два тайма подряд работает на поле.

Но тренер «Напора» Кузьма Макарыч ни за что на свете не хотел расставаться с Протаповым. Во - первых, Кузьма Макарыч боялся отпускать такого сильного форварда в другую команду. Он говорил: - Я, конечно, давно бы выгнал этого лентяя из «Напора», однако стоит мне представить, как этот самый лентяй будет играть в чужой команде и забивать мячи в наши ворота, мне делается не по себе. Нет, уж пусть лучше он будет у нас, чем против нас.

Но «старик» не только боялся Протапова. Говоря между нами, он попросту обожал мальчишку. В самом деле, когда король был в ударе, ему прощалось очень многое. В такие минуты он был на поле волшебником. Мяч повиновался любому его желанию. Он прилипал к ногам Протапова, когда тому надо было остановить мяч, послушным псом мчался впереди левого крайнего, когда тот бежал к воротам. Мяч мог переходить от игрока к игроку, прыгать с ноги на ногу, с ноги на голову, обходить поле вдоль и поперек - и все - таки в решающую минуту он оказывался рядом с Протаповым и летел в ворота именно от его удара.

И все же, как ни старался Кузьма Макарыч примирить непримиримое, как ни пытался он оправдать в глазах команды несколько странный характер левого крайнего, команда возмущалась все сильнее и сильнее. Наши футболисты были хорошими, покладистыми ребятами. Они могли молчать месяц, два месяца, год, но в конце концов даже самый терпеливый из них не выдержал и спросил: - Доколе же?

Был у нас в нападении левый полусредний - Степан Сазанов. Тихий паренек, из породы тех, которых иногда именуют «грузи, потащит». Роста Сазанов был небольшого, фигура его отличалась какой - то нескладностью, особыми талантами он тоже не блистал, но выносливость у Степана была исключительная. Так вот этот тихий, безотказный работяга ударился в амбицию.

Идет игра. Протапов ждет, по старой привычке, когда Степа отберет у противника мяч и подведет его поближе к левому краю, а Степа - ни - ни. Он ведет себя так, славно хочет сказать Протапову: - Нет, дорогой король, побегай - ка ты теперь сам.

Лиха беда - начало. Закапризничал Степа, к нему присоединился центрфорвард. И у нас разладилась вся линия нападения.

Это было больше чем простое недружелюбие. Это был протест и против аристократического поведения Протапова, и против тренера Кузьмы Макарыча, который поставил левого крайнего в привилегированное положение в команде, и даже против спортивных репортеров, которые, превознося до небес короля, почти никогда не упоминали в своих отчетах о таких незаметных, но полезных игроках, как Сазанов.

Осень. До конца первенства осталось всего шесть игр. Тут бы постараться, и у «Напора» были бы шансы попасть в первую пятерку, а в команде в это время разброд. Защита еще держится, старается, а форварды - ни туда и ни сюда. Ходят они по полю как сонные мухи и ждут, не начнет ли им какой - нибудь дядюшка выкатывать в ноги мячи. Тут уже не выдержал даже Кузьма Макарыч.

Сначала он пробовал усовестить ребят, но это на них не подействовало. Тогда Кузьма Макарыч стал заменять строптивых запасными игроками. Однако запасные вели себя на поле точно так же, как и остальные форварды.

Бывали такие матчи, когда левый крайний не получал от товарищей ни одной подачи. Ему не давали мяча даже тогда, когда он оставался один на один с вратарем и мог самым легким поворотом ноги принести команде победу.

Протапов был неглуп, и ему довольно скоро стало ясно, что, как бы сильно ни хвалили его спортивные репортеры, как бы высоко они ни оценивали его мастерство, без товарищей он ничто. И даже при его «рывке» и с его пушечным ударом по воротам он никак не может обойтись на поле без помощи хотя бы такого малозаметного игрока, как Сазанов.

Левый крайний несколько раз пытался пойти на мировую с командой. Он, может быть, даже и повинился бы перед ребятами в кое - каких своих грехах, но никто из наших футболистов не хотел пожать протянутую им руку.

Во время матча они демонстративно не замечали присутствия Протапова на поле, а в другие дни, как только Петя заговаривал с ними о футболе, ребята переводили разговор на фотолюбительство.

Вообще фотография стала каким - то бичом для «Напора». Мало нам было одного пушкаря, так теперь чуть ли не вся команда завела себе «фэды», «томны», «кодаки» и ходила вместо тренировок на съемки. Три раза в шестидневку форварды и хавбеки проводили теоретические занятия в созданном ими при команде фотокружке, а остальные дни недели они посвящали проявлению негативов и печатанию снимков.

Конечно, все это делалось нарочно, для того чтобы досадить левому крайнему, дабы доказать ему, как нелепо его увлечение и как велика его вина перед командой. Но нашему спортивному обществу от этого было нисколько не легче. «Фотолюбители» из «Напора» проигрывали один матч за другим, и мы вместо первой пятерки попали в число аутсайдеров, то есть первых с конца.

Надо было принимать какие - то решительные меры. Освежить линию нападения и главное - поставить на левый край нового игрока.