Было это давно. Тогда в Сванетии все обиды и распри разрешались кровью. Если жених пренебрег невестой, которую выбрали для него старшины, он обрекался на смерть. Если невеста выходила за другого, обрекались на смерть ее отец или брат. Если пролилась кровь, за нее мстили кровью. Если сван умирал, не успев отомстить врагу, он завещал месть детям. И сваны проливали свою и чужую кровь за обиды, которые давно уже сгнили вместе с сердцами далеких предков.

Рядом с семьей Парджиани, как и сейчас, жили Гиргилиани. Между ними была давняя кровная вражда, каждая сторона имела по десятку убитых.

Но вот в тишине безлюдного ущелья снова раздался выстрел: пал еще один Гиргилиани. Парджиани, убивший его, вернулся в селение при полном свете дня и шел как человек, сделавший правое дело. Пора стояла рабочая, на дворе большая копна ячменя ждала обмолота, но Парджиани не взглянул на нее.

Всю ночь не утихали в селении плач, стоны, угрозы и клятвы, и всю ночь Парджиани не коснулся постели. Он стоял у двери, запертой дубовым засовом, и до онемения в руках сжимал ружье. Колеблющееся пламя очага по временам освещало счастливые лица спящих детей, и тогда сван громко клялся, что убережет их от вражеской руки.

Утром, когда покойника унесли хоронить, сван приоткрыл окно и стал глядеть на двухголовую владычицу гор - Ужбу. Там, на ее вершинах, куда не смеет подняться орел, где не могут удержаться ни снег, ни лед, где не бывало еще ни одного храбреца и люди не посмели выдумать такого, - там он укроет своих малюток.

В ту же ночь глухими тропами, прикрываясь темнотой, он ушел к владычице гор. Вернулся через два дня. На ногах от новой обуви остались только клочья, руки и колени были изранены в кровь.

- . Дошел? - радостно спросила жена.

- Туда нет дороги и турам, - ответил муж. - Но ты не печалься, я нашел убежище для малюток.

На другой день все Парджиани вышли на каменоломню. Мужчины ломали камень, женщины отвозили его в селение. Самые зоркие следили, что делает враг. Потом из этого камня они построили дом в два этажа и покрыли каменными плитами, Дверь сделали из толстых дубовых досок, какие кладут на полы и потолки. В нижнем этаже, вдоль стен, отгородили стойла для скота.

Когда дом был готов, хозяин перевел в него семью и скот, на втором этаже сложил хлеб и сено. Чтобы вернее уберечься, он сделал на весь дом одно маленькое окно под потолком. Впритык к дому построил башню в семь этажей. «Если враг ворвется в дом, я уйду в башню, если он вломится в нижний этаж, я уйду во второй. На седьмом, наверно, найду спасение».

Враг построил точно такой же дом с башней.

Шли годы, приносили новые обиды и вражду, в Сванетии вырастали новые башни. Постепенно вся страна застроилась ими.

Прошло лет двести - триста, а может быть, и того больше. На крышах свинских башен потрескались камни, ветер занес в трещины семена, из них выросли дубки и березки.

Наступил год тысяча девятьсот тридцать пятый.

В голубой июньский день этого года на перевал Бэчо опытным горным шагом поднимался сван Романус Парджиани. Он был работником Сванетского исполкома, а по крови - потомком того далекого свана, который выстроил первую башню.

Год назад Сванетский исполком послал Романуса в Москву, в школу советского строительства. Романус окончил школу и теперь возвращался домой. Тропа была крутая и смелая, но Роману су казалось, что она слишком трусливо обходит каждый камень, и он постоянно спрямлял ее, пробираясь по смертельным кручам.

За год он так истосковался по своей родине, что не знал, как пережить этот последний день. Он торопливо вдыхал ветер, дующий с перевала, искал в нем запах родных пастбищ и вкус жилого дома. Но ветер, долго летавший над снегами, растерял запах и дым, был мертвым.

Романус пытливо вглядывался в даль извилистой тропы, не появится ли встречный. Он крепко пожмет ему руку, предложит раскурить трубочку и опросит, по - Прежнему ли могуч и шумен Ингур, высока ли на пастбищах трава, хороши ли посевы, все ли живы в его доме. Он оставил там жену, двоих малюток и старуху - мать.

Под вечер уже за перевалом Романус заметил «а тропе человека. Он сразу, еще издалека узнай его: то был сосед и сверстник Романуса и в то же время его кровный враг - Александр Гирпилиани. Много столетий жили их роды в смертельной вражде и отдали этой вражде десятки жизней. Много лет Романус и Александр выслеживали друг друга, но жизнь ни разу не поставила их на одной тропе лицом к лицу.

Она точно сознательно готовила для них этот день.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.