И он сообщает вам подробный рецепт. И просит передать его, нет, не Сергею Парамонычу, а его кухарке, уж вы не забудьте!

Чернила на рекомендательном письме, написанном рукою Ивана Давыдыча, давно уже успели просохнуть, а он все еще калякает с вами. Сколько у него, однако, свободного времени! Наконец, он вспоминает о письме и тут же вкладывает его в большой министерский конверт и пишет на конверте своим добрым размашистым почерком:

«Его Высокопревосходительству

Михаилу Николаевичу

Островскому

Господину Министру Государственных

имуществ

От Графа Делянова» -

и, вручая вам письмо, сердечно пожимает вашу руку, и на лице у него написано: «Ну, что же мне делать, если я такой симпатичный?»

Вы как на крыльях спускаетесь с лестницы, даете швейцару полтинник и мчитесь по указанному адресу.

- У меня письмо от министра... от графа... от Делянова...

Секретарь ухмыляется кисло. Без всякого почтенья берет он у вас ваше сокровище и, бормоча что-то скучное, уходит безнадежной походкой. А сидящий тут же канцелярский служитель говорит вам сочувственно-насмешливым топотом, вытирая тряпочкой перо:

- Подумаешь, невидаль - письмо от Делянова! Да у нас этих писем - во! Хоть коридоры обклеивай! Наш их давно не читает. Получит, порвет - и в корзину. Потому что добро бы два - три, а то каждый день по десятку!

- По десятку?!

- Бывает и больше... И письма и визитные карточки... Иван Давыдыч ведь никому не отказывает. Цельный день раздает их направо - налево. Только у него и делов. А вчера одна барыня, вроде как вы, прибегает сюда, рада - счастлива: «У меня письмо от Ивана Давыдыча!» Ну, приняли ее в кабинете, прочитали письмо, смеются! И показывают ей, а там написано: «Избавьте меня, пожалуйста, от этой старой дуры».

Тут выходит кислый секретарь и, не глядя вам в глаза, сообщает, что вы можете не дожидаться ответа, так как никакого ответа не будет.

Очевидно, и это письмо добросердечного Ивана Давыдыча - вслед за десятком других - полетело непрочитанным в корзину! А может быть, Иван Давыдыч и про вас написал, что вы длинноухий осел?

И, правда, вы были ослом, ожидая человеческой помощи от этого анекдотиста и сплетника.

С отвращением вы начинаете вспоминать его анекдоты и сплетни. Вся его наружность кажется вам теперь омерзительной: эта жирная улыбка, эта маслянистая лысина - дать бы ему подмышку салфетку, из него в любом ресторане вышел бы превосходный лакей - юркий, угодливый, льстиво-поддакивающий.

Впрочем, ему и салфетки не нужно. Он и без салфетки лакей. Если бы он не был лакеем, - не сидел бы он на этом бархатном кресле, не был бы министром, сенатором, графом, не ездил бы в Гатчину и в Аничков дворец к своему огромному, бородатому, сонному, рыхлому водянистому барину.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.