У лейтенанта Гафиза Касимова была такая привычка: он сперва пояснял, что будет делать, а потом делал.

- Я буду сидеть, - говорил он и садился. Или: я ругаться буду, - и устраивал разнос по всем правилам; даже когда он с немцами схватывался, то и тогда этой привычке не изменял. Скажет: - Я тебя, шакал, сейчас убивать буду! - и открывает огонь.

Был Гафиз Касымов ростом, мал, волосом чёрен, кожу имел цвета спелого урюка, а глаза синие. И было это так удивительно, что человек, встретившись с ним взглядом, спотыкался на ровном месте, а потом долго вспоминал летчика, у которого чорт знает какой красоты глаза.

И вот получил Касымов самолёт - истребитель новейшей конструкции. Самолёт подогнали к краю леса. Гафиз ходил вокруг машины и радовался.

- Я теперь самый счастливый! - говорил он своему механику, бородачу Хомичу. - Я теперь петь и танцевать буду!...

И Гафиз, прищёлкивая пальцами, пел и кружился вокруг самолёта.

- Чистый ребёнок, прости, господи! - удивлялся Хомич. - И чего старается, машина как машина, для войны человеком сделанная...

А Касымов пел, слагая слова и мотив песни. Он славил машину, называл её ласковыми именами, гладил её бока, прижимался к плоскостям самолёта. И каждая строфа песни заканчивалась словом «Сабина».

Вечером этого же дня Гафиз подал командованию полка заявление: «Прошу присвоить моему самолёту имя «Сабина». Так мне легче будет бить немца».

- Это что же: имя вашей жены? - спросил полковник.

- Нет, - вздохнул Касымов.

- Невесты, значит?

- Нет, - снова вздохнул Касымов.

Полковник хотел ещё о чём - то спросить, но, встретив взгляд Гафиза, махнул рукой и написал на заявлении: «Разрешаю, если это на пользу».

Сорок четвёртый год встречали в офицерском клубе.

Под утро Хомич взял Гафиза за руку и попросил:

- Слышишь, лейтенант, расскажи нам про эту женщину...

Был тот час новогодней ночи, когда те, кому суждено было напиться, напились, те, кому надо было уйти, ушли. Был тот дорогой час, когда беседа ведётся вполголоса и самый замкнутый человек раскрывает себя, не стыдясь показать чужому глазу алмазную россыпь своей души.

- Сабина приехала к нам осенью. Она была инструктором Шелкотреста и создавала в кишлаках первые артели черводаров, - начал свой рассказ Касымов. - Мой город маленький, такой маленький, что на карте его нет, хотя он есть и я в нём родился. Одна улица на весь город: одним концом упирается в пограничную реку, другим - в ледник Искандер.

На Памире и девушки и женщины носят косы. Некоторые красавицы до сорока кос заплетают. Но таких волос, какие были у Сабины, не видели даже старики. Они падали с плеч, как золотые ручьи. Из самых верхних кишлаков приходили женщины поглядеть на такое чудо.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.