Мне было тогда 16 лет. Наша семья жила в Одессе. В Москву мы приехали потому, что сестра Лиза и я участвовали во всесоюзном конкурсе музыкантов - исполнителей, в первом советском конкурсе этого рода, происходившем в 1933 году.

О счастье жить в Москве постоянно я тогда и не помышлял.

Жюри присудило мне первую премию. Вслед за конкурсом был назначен показательный концерт премированных музыкантов.

Близится мой выход. Вдруг один из товарищей сообщает: «Приехали члены правительства».

Подбегаю к двери, которая в Большом зале консерватории отделяет «кулисы» от эстрады, смотрю в щелку. С волнением различаю лица товарищей Молотова и Ворошилова.

Мне предстояло играть замечательную фантазию Моцарта на мотивы «Свадьбы Фигаро». Я весь собрался, подтянулся внутренне, готовясь дать все, что в моих силах. На беду мне вздумалось «подтянуться» и внешне.

А волосы у меня тогда торчали ежиком, очень меня смущая. Я решил их во что бы то ни стало пригладить.

Сухая щетка не помогла, воды в спешке я не нашел. Под руки попалась бутылка с остатками ситро. Я взял да и намочил этой сладкой жидкостью волосы.

Дело было летом, в июне. В зале жарко. Начинаю играть и со страхом слышу: жужжит проклятая над моей головой. За ней другая, третья... Мухи кружатся над моими слипшимися волосами, как над аэродромом, ища посадки. И вот, вместо того чтобы иметь солидный и внушительный вид, к чему я так стремился, пришлось мне во все время выступления вертеть головой.

Все же это досадное происшествие, по-видимому, не очень отразилось на моей игре. Я выступал в конце второго отделения. В антракте меня, растерянного и взволнованного, привели в правительственную ложу.

Я увидел, что позади товарищей Молотова, Кагановича, Ворошилова сидит Иосиф Виссарионович. Волнение мое возросло.

Но он приветствовал меня так дружески, что я вскоре пришел в себя. Меня усадили. Помнится, тов. Молотов потеснился, уступив мне часть своего кресла. Со мною говорили удивительно просто и непринужденно; мне показалось, будто я век со всеми знаком.

Рядом с нашим креслом сидел тов. Ворошилов. В руках у Климента Ефремовича была какая - то книга. Мне очень хотелось спросить, что это за книга, но я постеснялся.

Товарищ Сталин сидел во втором ряду. Отвечая на его расспросы, я поворачивался и видел в профиль его смуглое, бесконечно доброе лицо.

Позже в ложу пришли другие участники концерта. Я просидел в ложе все третье отделение, счастливый, очарованный. Иосиф Виссарионович расспрашивал меня о занятиях, о моих планах. Навеки врезался мне в память конец разговора. Узнав, что я собираюсь обратно в Одессу, товарищ Сталин сказал после паузы, медленно, веско, характерным своим голосом: «Надо остаться на несколько дней в Москве. Посмотреть. И мы что - нибудь придумаем...»

На другой день я, переполненный вчерашними впечатлениями, бродил по городу. Прошел небольшой дождик. Возвращаясь домой, я медленно обходил лужи. Из задумчивости меня вывела сестра Лиза, спешившая навстречу. «Скорее, скорее! - кричала она. - Машина ждет».

За нами, участниками вчерашнего концерта, прислали машину из Кремля.

Не помню, какой дорогой мы ехали: я тогда плохо знал Москву. Мчались мы стремительно.

Кремлевские ворота... Подкатываем к Дому Совнаркома. У самого здания стоят товарищи Сталин и Каганович.

- Что же это вы запоздали? - говорит с шутливой укоризной Иосиф Виссарионович.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.