Октябрь на орлиных крыльях победы пролетел над Днепром и опустился на холмы древнего Киева. В осенних туманах, в дыму забрезжило утро красным светом знамён. Чёрная немецкая ночь схлынула, последние клочья её взметнулись чадом и пеплом пожарищ и рассеялись навсегда. Нет больше в Киеве немцев. Ещё тлеют руины на Трухановом острове, в Липках, где город венчают на вершине холма самые прекрасные из улиц его, дворцы в зелёных садах, гранит и мрамор в золоте осени - одно из чудес мира. Молодые, сильные руки срывают с домов ненавистные, чуждые городу имена: «Эйхгорн - штрассе», «Д - р Тодтштрассе», «Риттер дер Шобертштрассе», «Бисмаркштрассе». Бумажный плакатный немецкий орёл растерзан мальчуганами на стенах киевских зданий. Дети, в последнюю ночь следившие за каждым шагом немецких факельщиков, показывают минёрам, где ещё сохранился в подвалах немецкий тол, где притаилась немая немецкая смерть - немецкие мины. Из тайных пещер на Подоле, где скрывались смелые наши люди, где радиоприёмник ловил слово Москвы, где печатались на тонкой бумаге сводки Информбюро - оружие против немецкой лжи, - выходят лечить раны Киева его верные сыны.

Они помнят, как немецкая месть обрушилась на город, на самые весёлые и смеющиеся из улиц нашей страны. Стынут тела убитых людей в подвалах Михайловского переулка, пылает Киевский университет, пламя над городской публичной библиотекой, над взорванными цехами завода «Большевик», над электростанциями видно далеко за Днепром. Немецкими факельщиками всё здесь было обдумано: народ изгнан из центра, улицы опутаны проволокой, дома ограблены, двери и окна взломаны, имущество жителей вывезено на автомобилях. Но факельщики не успели сделать своё чёрное дело. Под стремительным ударом советских частей они бежали из города, они не успели сжечь и взорвать Киев - один из самых светлых, жизнелюбивых городов мира.

Раны великого города взывают к мщению. Пламя народного гнева с высоких днепровских холмов поднимается над нашей страной, над Европой, над землёй всего человечества. Этот огонь пробьётся сквозь толщу времени в далёкое будущее, и святое негодование людей 1943 года веками будет терзать совесть немцев, никогда не изгладится в памяти человечества.

Пламя великого гнева осветило путь нашим войскам, устремившимся на запад. И горе теперь поджигателям! За ними гонится, их преследует гнев невиданной силы, месть, не знающая пощады, скорбь, ставшая мужеством, доблестью.

Много невинных, честных людей погибло в Киеве в дни оккупации. Но одну казнь мы напомним: немцы хотели казнить силу и молодость Советской страны. Это были юноши, которых овациями встречали все города: их знали в Европе, им аплодировали на стадионах Франции, - игроки футбольных команд киевского «Динамо». Долгое время они скрывались от немцев. Но немцы нашли их. Команду загнали в подвалы гестапо. Юношей расстреляли. Киев из улицы в улицу, из предместья в предместье повторял последние слова Трусевича - своего вратаря: «Красный спорт победит! Да здравствует Сталин!»

Киев помнит зловещие, угрюмые овраги Бабьего Яра, где были расстреляны немцами евреи города Киева, где земля пропитана кровью. Немцы, боясь расплаты за свои злодеяния, закрыли доступ на эту окраину, опутали её проволокой, расставили часовых, чтобы ни одна живая душа не видела следов преступления и земля поглотила, скрыла навеки тела убиенных, невинную кровь. У входа в этот район их трусливой рукой повешена деревянная доска с надписью «Подсобное хозяйство». Издевательский смысл этой надписи Киев запомнит.

Пламя древнего Киева пылает над фронтом.

Фронт пронесёт его отблески на красных знамёнах до границ Германии, до последнего куска земли, где укроется Гитлер, И здесь скорбный огонь древнего города станет жечь чёрное сердце труса и убийцы, раскалённой меткой позора запечатлеется на низком лбу его, и немцы ужаснутся тому, что сделано их руками на земле России и Украины.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.