I

В доме, сложенном из ракушечника, внизу была маленькая пивная с разрисованными стенами. На стенах всюду, куда ни взглянешь, были нарисованы виноградные гроздья в махрово - зеленых листьях.

На улице, мощеной крупным камнем, в два ряда стояли акации. Их верхние листья пожелтели от солнца, на нижних осела городская пыль. Напротив пивной лежало море. Оно было видно в узкие тенистые просветы между домами. У берега плавали темные пятна нефти; чайки никогда не опускались к воде в этом месте.

B девять часов утра заведующий пивной, толстый человек в красивой рубашке, в галифе и в тапочках на босу ногу, снимал замок с двери и шел за свою высокую стойку. Теперь весь день была видна только его верхняя половина в рубашке с расшитым воротом; один ус у него был повернут, как самоварный кран, другой висел. Заведующий любил пожевать свой висящий ус.

Кроме заведующего в пивной работала пожилая женщина, Прасковья Степановна Кирьянова, или попросту Палаша. Она много путешествовала, а теперь, к старости, решила осесть в этом южном приморском городе. Она часто говорила заведующему, закрыв глаза и подняв лицо к потолку:

- А что мне кисло? Мне здесь не кисло. Сейчас мне пятьдесят первый, в будущем пойдет пятьдесят второй - так и проживу, товарищ заведующий. В прошлый выходной была на почтамте, получила триста рублей на внука. На день снесу его к пенсионеркам, они его забавляют. Вечером дам им чего - нибудь - вот и в расчете. Ох, и старые же здесь есть! - с удовольствием добавляла она.

Но заведующий, толстый человек за стойкой, не любил, когда она философствовала. Он так и говорил:

- Ты, Палаша, не философствуй, пожалуйста... Ты, пожалуйста, следи за клиентами. Опять вчера две вилки унесли.

Вот так и переговаривались по утрам, а вечерам было не до разговоров. Вечером надо было работать. Он наливал пиво, она разносила кружки на широком подносе, собирала деньги с посетителей, мокрой тряпкой смахивала на поднос сор и остатки еды со столов. Выйдя в заднюю комнатку к бочкам, она быстрыми движениями сортировала этот мусор: рыбьи головы и колбасные шкурки она ссылала в банку, чтобы снести потом кошкам пенсионерок, яичную скорлупу, бумажки и окурки выбрасывала в большой железный ящик.

Они с заведующим работали через день - по четным числам с утра до ночи. По нечетным в пивной распоряжались заместитель заведующего и женщина помоложе - Полина.

Прасковье Степановне очень нравилось, что через день она была совершенно свободна. В эти дни она несла мальчика в консультацию, брала там бутылочки и ставила их в кошелку. В кошелке у нее уже были сложены одеяльце, несколько чистых пеленок и завтрак для себя. Она несла внука в красивые места, на песчаный, чистый берег моря. Устраивала мальчика в тени куста, а сама садилась на камень и, надвинув платок на лоб, вязала. Она много разговаривала с внуком и все ждала, когда же он станет ей отвечать. В кошелке у нее еще лежал будильник. Время от времени она вынимала часы и смотрела, не пора ли кормить. Насаживала на горлышко бутылки резиновую соску, клала внука на колени и, склонившись над ним, кормила.

К ней часто подходили женщины, думая, что это старая мать. Она им рассказывала, что дочь умерла на Дальнем Востоке, что заведующий пивной - хороший человек - дал отпуск на два месяца. Она съездила туда, попрощалась с могилкой дочери и уговорила зятя отдать ей мальчика на воспитание.

- Что нам с внучком здесь кисло? Нам здесь не кисло. Верно, Владимир Петрович? - она курчавой травинкой проводила по голому животику внука, и мальчик улыбался.

II

Несколько дней со стороны меловых холмов дул сильный ветер. По прямым улицам города неслись клубы белой пыли. Листья деревьев повисли, а некоторые свернулись в трубочки, воздух был очень сухим. У людей болели глаза.

В эти пыльные дни заболел внук Прасковьи Степановны. Пенсионерки уже не брали его к себе. Одна, очень старая, ходила надом. Старуха повесила над кроваткой мальчика полог из марли и брызгала на этот полог воду, чтобы пыль не проникала к ребенку. Прасковья Степановна не верила этой старухе. Она думала, что та больше любит своих кошек, чем ребенка.

Когда в очередной бочке кончалось пиво, официантка просила заведующего отпустить ее на пять минут:

- Вот вы тут будете менять, правда? Я сбегаю, товарищ заведующий, я взгляну на мальчика.

Мальчик не кричал и не тянулся за соской. Он лежал на спине, отвернув головку к стене. А когда он поворачивался, Прасковья Степановна замечала, что теперь взгляд у него очень умный, сосредоточенный, какой бывает только у тяжело больных детей. Она боялась, что какая - нибудь старуха, взглянув на него, скажет, что он не жилец на белом свете...

Она процеживала рисовый отвар и объясняла старушке - пенсионерке, как давать его ребенку. Пенсионерка обижалась, говорила, что ее учить нечего, что она своих пятерых вырастила, старший сын у нее сам уже дедушка. Прасковья Степановна махала рукой и убегала к себе в пивную.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.