Михаил вышел в коридор.

- В чем дело, дорогой сосед?

- Просьба у меня большая. Все - таки, знаете ли, ребенок... Нельзя ли попросить гостей шуметь потише?

- Что же ты им тосты прикажешь топотом объявлять или танцевать на цыпочках?

Не дослушав, Лютиков сделал рукой усталый жест, как бы отмахиваясь от надоедливого собеседника, и вернулся к своей компании.

Из комнаты громче прежнего доносились крики, звуки патефона, хохот.

Какие - то три молоденькие девицы отсыревшими голосами пели сперва про утомленное солнце, которое нежно с морем прощалось, а затем про Сашку. Сашка этот, очевидно, обладал очень короткой памятью, так как девушки раз шесть в течение ночи считали своим долгом напоминать забывчивому кавалеру: «Саша, ты помнишь эти встречи?»

На рассвете гости шумно разошлись. Лютиковы сами уже давно улеглись спать, а больная Маринка, лежавшая за стеной, еще не. смыкала глаз.

В один из февральских вечеров в комнате Барсукова было почему - то особенно холодно. Хозяин комнаты и его приятель сидели за чертежными досками в пальто, накинутых на плечи. Рейсфедер плохо повиновался окоченевшим пальцам.

Комендант дома Иван Матвеевич уже спускался в котельную, побывал в квартирах нижних этажей и удостоверился, что центральное отопление работает исправно. Почему же холодно в квартирах четвертого этажа?

История потеряла всю свою загадочность в тот же вечер.

В соседней квартире жила контролерша инструментального цеха Тося Ямова. Вместе со своими подругами она затеяла дома стирку. Но нагревать воду для этой цели ей не хотелось. Как быть?

Молодая инструментальщица нашла несколько неожиданное решение задачи. Она наловчилась отвинчивать гаечным ключом кран на радиаторе центрального отопления - и к ее услугам появилась горячая вода. «Добыча» кипятка приняла широкие размеры. В те часы, когда в комнате Ямовой работала полным ходом ее домашняя прачечная, в соседней квартире люди недоуменно ощупывали холодные трубы отопления, прятали руки в карманы, ежились от холода.

В житейских летописях дома можно найти немало других, столь же плачевных бытовых происшествий. В доме можно насчитать еще несколько молодых людей, которые, по выражению Ивана Матвеевича, не имеют «ни угрызений, ни совести».

Не о хулиганах, буянах, дебоширах - на них в конце концов можно найти управу с помощью коменданта или милиционера - идет сейчас речь.

Разве в квартире, где живет Барсуков, все соседи - буяны или закоренелые склочники? Вовсе нет! Нельзя сказать, что там часто вспыхивают ссоры и скандалы, что квартиранты враждуют между собой, придираются к каждому шагу соседа.

Все обитатели знакомой уже нам квартиры, в сущности говоря, - довольно симпатичные, неплохие люди. И Хлестов, и Лютикевы, и Барсуков известны на заводе как хорошие производственники, активные комсомольцы, славные товарищи. Их нельзя упрекнуть в грубом отношении к своим соседям по цеховому пролету. Наоборот! Нередко они по своему почину помогают менее опытным соседям.

Но в домашней обстановке, в быту от этой предупредительности молодых людей не остается и следа. Здесь они почему - то бывают нелюбезны друг с другом, грубы, не желают считаться с покоем, удобствами, интересами соседей.

Многие юноши и девушки ведут себя дома как случайные постояльцы. Электротехник никак не соберется починить звонок в своей квартире. Его соседи не соберутся приобрести вешалки для передней, положить половик у дверей, ввинтить лампочку и т. д.

Каждый из квартирантов рассуждает примерно так: «Конечно, я мог бы этим заняться. Но почему я, Барсуков, обязан заботиться о Хлестова?» Или: «Почему я, Хлестов, обязан заботиться о Лютиковых? Что, мне, больше всех нужно?»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.