- Сегодня, Марьик, ты мне будешь рассказывать о тундровых зверях. Ну, как, по-вашему, песец?

- Песец? Нохо.

- А лисица?

- Лисица? Теня.

- А волк?

- Волк? Ты-сармик...

- Ты-сармик? Почему так, Марьик? Ведь «ты» - у меня вчера записано, - «ты» - значит олени.

- Верно, Юрико, все помнишь.

- А что значит одно «сармик»?

- «Сармик» - зверь.

- Ага, понял: «сармик» - зверь, а «ты-сармик» - значит олений зверь, т.е. волк. Правильно я понял, Марьик?

- Тарем, тарем (так, так), - утвердительно закивал мой учитель.

«Ты-сармик» стало в моей голове самым знакомым и в то же время ненавистным словом. Этой ненавистью надо было зарядить и таких, как Марьик Сенг, пастухов-ненцев.

Несколько дней назад, в буран, волк загрыз пять оленей совхозного стада... Пастух Тагана отказался взять на дежурство винтовку. Сначала он ссылался на плохое зрение. Потам заявил, что ты-сармик - зверь священный и если он ходит в стадо, то, значит, так нужно. Так велит божество «Нум»... Марьик Сенг был моложе Тагана, от винтовки не отказывался, но и его иногда охватывал мистический страх перед священным зверем. Этот страх привили шаманы.

... Дни плыли полозьями нарт по твердым апрельским настам. Ночи мы напряженно дежурили, подстерегая зубастого гостя. Было ясно, что мы имеем дело с опытным, исключительно злобным хищником и что от него дешево не отделаешься.

Привалы волк не ел, падаль его не интересовала: он избаловался на свежинке, свирепствовал из озорства, обнаглев от безнаказанности.

У меня стали пошаливать нервы. Ежедневные каслания, дежурства в стаде и ночная проверка смен забирали много сил. Катастрофа в стаде живо вставала перед глазами. Чем больше я задумывался над этим несчастьем, тем больше начинал верить в то, что сопутствующий нашим стадам зверь - бешеный. Мне припомнился Обдорск и Пастеровская станция, на которой в микроскопе мне показывали тельца «непри», обнаруженные при исследовании двух песцовых черепов. Песцы оказались бешеными. Убили их около Нового порта. Вместо того чтобы спасаться бегством от преследовавшего их охотника, они бросились на него. Только теперь мне стал казаться вероятным рассказ председателя туземного совета Хаби, при мне сдавшего волчью шкуру на факторию Заготпушнины. Волк, по словам Хаби, бросился сам на него...

Дежурили в стаде без собак. В бригаде было двенадцать оленегонных лаек, но в отельное стадо ни одну из них нельзя было пускать: каждая лайка имела тот или иной порок, опасный для стада с молодняком.

Работа в стаде без собаки была тяжелой.

Дежурство молодых пастухов Марьика и Ольци подходило к концу. Рассвет поборол недолгую весеннюю ночь. На востоке порозовело.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.