Под нами волнится лес, хмурятся рябью озера, плетутся ленты серых полигонных дорог. Чем ближе к передовой, тем чаще видим прижавшиеся к обочинам танки, самоходки, боевые машины пехоты. Через несколько минут вся эта стальная грохочущая лавина рванется вперед к передовой линии обороны «южных». Мы должны успеть расчистить ей дорогу.

Внезапно резко меняем курс и снижаемся почти до самой земли. Мы почти крадемся, почти ползем на брюхе, то и дело отворачивая в сторону. Это может означать или противозенитный маневр, или над нами появилась истребительная авиация противника.

В экипаже вертолета, кроме командира, еще двое – летчик-оператор лейтенант Геннадий Кострицкий и бортовой техник старший лейтенант Василий Ляшенко. На командире – управление машиной, оператор в бою за наводчика, но может через дублирующую систему взять управление на себя, борттехник – еще одни глаза командира в воздухе, он же летающий инженер, который отвечает за исправность машины. Перед вылетом Геннадий Кострицкий рассказал, что вчера они пролетали над его деревней, прямо над самым его домом. Его с другим не перепутаешь – одна половина крыши под шифером, другая под дранкой, а стены дома желтые и голубые. Он даже заметил во дворе своих – мать, отца и младшего брата.

– А они знали, что это ты летишь?

– Нет. – вздохнул Кострицкий, – потом как-нибудь расскажу.

Самый молодой летчик эскадрильи, он проходил первые воздушные университеты в авиаклубе ДОСААФ. Учился летать на винтокрылых машинах первого поколения, в армии пересел на боевой вертолет. Налет у Геннадия пока невелик – 200 часов, но зато (и он этим гордится) почти все свои часы в воздухе Кострицкий работал в условиях, максимально приближенных к боевым: «Везло – учение за учением».

Наша группа зависает над землей. теперь уже от передовой вертолеты отделяет только неширокая полоса леса. Последние секунды до атаки. Совсем близко рвется от снарядов земля, взрывная волна бьет по корпусу машины. Это стреляют «южные», пытаются рассечь боевые порядки, загнать в укрытия изготовившиеся к броску подразделения «северных».

Мы видим, как срывается с места и взмывает над лесом первая пара вертолетов. На летном языке это называется «горкой». Но вот ее пик – вертолеты замирают в воздухе. Залп. Один, второй. Десятки снарядов огненной строкой как бы сшивают на мгновение вертолеты с далекими целями... Наша очередь. Маневр. Машина одним гигантским скачком взлетает на невидимый гребень. Впереди исчерченное окопами поле, горящий кустарник, фонтаны взрывов, перекошенные ветром дымные завесы. В этом полыхающем безбрежье боя надо найти свои цели, только свои, чтобы не послать снаряды в уже поверженные мишени. Секунда на ориентировку, еще одна на прицеливание. Вот тот квадрат, который мы должны накрыть, – блиндажи, орудия, чей-то КП. Маевский чуть доворачивает нос машины влево. Залп... Резкая свистящая струя врезается в барабанные перепонки, в открытые амбразуры окон врывается горячая, обжигающая лица волна. Еще один залп. Снаряды срываются вниз воющим роем, оставляя за собой дымные хвосты. Надо уходить. Отворот. Теперь и мы в боковые окна видим взрывы, плавающие в небе обломки щитов и бетонные балки. Идут учения. Там нет людей, там только цели. Цели условного противника, теперь уже не существующие.

Когда мы ложимся на обратный путь, вспоминаю слова Елисеева: «Я не знаю, придется ли мне вести эскадрилью когда-нибудь в настоящий бой или нет. Мне бы этого не хотелось, как человеку, как отцу. Но мы военные люди. Наше дело уметь воевать. И если в своей работе я что-то сделаю не так, мои сыновья упрекнут меня в этом первые».

Засада

Обстановка: Отражая атаки «северных», «южные» производят перегруппировку сил, подтягивают резервы. На отдельных участках «южные» контратакуют, стремясь вернуть себе инициативу. «Северные» усиливают натиск на решающем направлении, вводят в зону прорыва вторые эшелоны.

– Как ап-парат? – кричал Пушков на бегу Студенову.

– В порядке. – Борттехник экипажа старший лейтенант Студенов только что закончил осмотр машины, в который уже раз за день облазил радиаторы, прощупал силовую систему, трансмиссию. Как будто знал, что предстоит еще один взлет.

– По коням, – командует Пушков. – Идем в засаду с Елисеевым.

В тот день эскадрилья работала в небе с самого утра почти без отдыха. Едва вертолеты успевали сесть на аэродром, поступала новая вводная. Экипажи не отходили от машин. Вооруженцы едва успевали набивать пакеты новой порцией боеприпасов. Моторы не приходилось даже разогревать, они просто не успевали остывать. Людям не оставалось времени не только на перекур – на то, чтобы выпить глоток чая!

Из штаба передали, что, по данным разведки, «южные» выдвигают танковый резерв для нанесения контрудара во фланг наступающим колоннам «северных». Уже примерно ясно, где попытается ударить противник. Там пока нет сколько-нибудь серьезного заслона. Группа вертолетов огневой поддержки должна сесть в засаду на танкоопасном направлении и внезапной ракетной атакой остановить продвижение противника.

Вертолетная засада. Еще несколько дней назад это могло показаться нам нереальным. Как это, спрятать где-то тяжелые винтокрылые машины, а потом вдруг атаковать ими противника? Вертолеты не пушки, даже не танки, в землю их не зароешь. И тем не менее вертолетная засада – прием вполне реальный. Мы уже убедились, как неприхотливы машины в выборе посадочных площадок, как стремительны в движении, как ошеломляюще могучи в быстротечной атаке. Итак, засада.

Прямо со старта резко уходим влево, где горбатятся поросшие кустарником холмы. Сейчас нужнее, чем когда-либо, подойти к месту засады незамеченными. Наш дополнительный шанс – внезапность. Над холмами плывут черные рваные облака дыма, мы проносимся над разбитыми блиндажами, поверженными мишенями. Только что здесь шел бой, и след его впечатан надолго в еще не остывшую от прежних военных пожаров землю.

Мы садимся на изрытую свежими воронками площадку, заслоненную с трех сторон лесом и холмами. Вертолеты жмутся почти вплотную друг к другу – площадка невелика. В нескольких десятках метров от нашей машины догорает сброшенный с бетонного постамента вертолет-мишень, правее дымятся обломки КП, совсем близко – несколько срезанных разрывами берез.

Летчики маскируют машины, закутывая их в масксети, – в воздухе рыщут самолеты «южных». Только Елисеев остается на связи, каждую минуту наша разведка может передать данные о движении танков «южных». На этот раз предстоит атаковать ракетами. Воздушная разведка передает подтверждение – танки «южных» идут в направлении рощи «Красивая», так называется березовый лес позади нас. Значит, они обязательно окажутся на склоне широкого холма, что высится прямо перед нами.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.