Испытание совести

– А может, еще успеем? – спросил Семен. – Мы ж, Филипп Константинович, с опережением шли, уголек в запасе есть...

Укатов повел лучом «надзорки» по рваным краям кровли.

– По всем признакам, – произнес он уныло, – эта хреновина имеет форму неправильного эллипса, а мы еще до центра нарушения не дошли. Понял? Только – молчок, – предупредил он, – незачем волновать ребят. Знаешь, без надежды и сил нет.

– Ну и шут с ним, с рекордом, – вздохнул с облегчением Глаголев.

– Плохо ты о начальстве думаешь, – двусмысленно ответил директор шахты.

Продубленные ребята подобрались в бригаде Семена Глаголева. Вот уже трое суток пробивались они через нарушение, забыв о времени, еде, сне. И угольный забой, хоть медленно, но продвигался вперед.

Только на третьи сутки струг наконец-то прошел эти бесконечные пятьдесят метров, и кровля удержалась. Нервное напряжение, все это время цепко державшее Груздева, Глаголева, Климова, да и каждого в бригаде, отпустило только после того, как остаток смены прошел благополучно. Одно обстоятельство омрачало настроение Олегу: рекорд ушел, теперь это было ясно. На участке все знали, что потеряли за эти лихорадочные дни тысяч пятнадцать тонн. Знали и другое: за оставшееся до конца месяца время наверстать упущенное невозможно.

Назавтра в шесть утра Олег Груздев уже был на шахте. Смена только закончилась, и дежурный диспетчер принимал по телефону из лав предварительные сведения о добыче, чтобы затем уже свести все уточненные данные в окончательный итог работы шахты за сутки. Олег подошел к нему, вяло поинтересовался: «Как там наши?» Диспетчер странно как-то посмотрел, показал пальцем строчку в ведомости, где значилось «7500».

– Что ты мне показываешь?

– Что просишь, то и показываю, – разозлился диспетчер. – У меня от этой цифири голова вспухла, а тут еще ты невинную девочку изображаешь. Ре-корд-смен!

Олег бросился вниз по лестнице и у входа в нарядную увидел Семена. Тот нервно курил, ссутулившись у стены с цветной диаграммой, будто держал на спине тяжелый груз.

– Ночью пустили восьмую-бис, – сказал он безразлично, глядя на Олега.

Восьмая-бис, резервная лава участка, стояла готовой к эксплуатации в ожидании своей очереди. По плану горных работ пустить ее предполагалось месяца через полтора, не раньше.

– Как это пустили? – недоуменно спросил Олег.

– Директор распорядился. Наше звено туда перебросили.

– Подожди, – неожиданная догадка мелькнула в голове Олега, – а добычу плюсуют к рекорду, так?

Сдержанный Глаголев в сердцах затушил папиросу прямо о стенку и грубо бросил:

– Ты что, с луны свалился? – Видно было, что он и Груздева считал причастным к столь грубой приписке.

Олег ворвался в кабинет директора шахты. За столом, по правую руку Укатова, сидел председатель шахткома Сапов, а чуть в стороне удобно устроился в кресле незнакомый мужчина в светлом костюме.

– Проходи, Груздев, не подпирай дверь, – мирно сказал Укатов и повернулся к незнакомцу. – Это начальник участка, который нас чуть ко дну всех не пустил вместе с рекордом.