Агей матерый был медведь, половину своры передушил, его колют рогатинами, а он до врага через саму смерть добирается. Добрался-таки! Подмял сразу двух охотников, обнял четырьмя лапами и жмет. Ему и сердце уже проткнули, а он жмет.
И у Скоморошка дело плохо. Висит – не дышит. Березке тяжело, держит мальчишку, а силенки у нее слабеют. Опускается вершина ниже и ниже. Вот уже собачье дыхание на пятках.
С поля закричали:
– Готов! Скачи, боярин, сюда! Готов!
– Антип с Прошкой богу душу отдали!
– Твое, малый, счастье! – сказал боярин Скоморошку, сам румяный, сине-глазенький, лицо улыбчатое.
Кликнул свору и через поле в село поскакал.
А Скоморошек висит и рук не может разжать. Охотники за товарищей погибших рассердились, пошли коней ловить, телеги ломать. Отпустила тут береза Скоморошка, упал он на землю и в лес уполз от охотников подальше.
Стояли скоморохи у разбитых своих телег. У каждого котомочка, а в котомке – что грабители не унесли. И Лукомор Лукоморыч с ними стоял, за грудь держался.
– Вот и кончилось веселие на Руси-матушке. Может, последнюю искорку затоптали.
Так сказал Терентий, заплакал и пошел по кругу обнимать и целовать троекратно на прощание товарищей своих.
Порешили скоморохи разойтись куда глаза глядят. Попрощались, стали кругом, положили руки друг другу на плечи, покачались туда-сюда", чтоб кручину свою согнать, вскрикнули разом да и пошли на все четыре стороны.
идут, под ноги глядят и только перекрикиваются:
– Эй!
– Эгей!
– Э-ге-гей!
А голоса все тише, тише.
– Стойте! – сказал Скоморошку да Милене Терентий. – Не слыхать. Не слыхать голосов-то.
И кинулся вдруг назад, и Милена со Скоморошком за ним побежали. И вот ведь
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.