Антонина Сергеевна

Первые дни вечером хотелось лишь одного – до кровати добраться. А она по вечерам собирала вокруг себя девчат и начинала рассказ то о своих поездках за рубеж, то о самых интересных случаях в жизни ее бригады...

Забывала усталость. Перед глазами возникали расплавленные жаром солнца улицы Алжира, где роскошь и нищета рядом. Вот роскошный особняк

миллионера, а в нескольких шагах кварталы такой страшной нищеты и грязи, что сердце сжимается от боли за детишек, копающихся в этой грязи и убожестве.

– ...Когда мы проходили богатыми кварталами, Леночка шепнула: «Антонина Сергеевна! Как бы мне хоть одним глазом увидеть настоящего миллионера!». Не успела я ответить, как мы, завернув за угол, попали в самый что ни на есть грязный квартал. В нос ударил густой запах гнили. Полуголодные ребятишки со вздутыми животами и тонкими паучьими ножками и ручками окружили нас, выпрашивая денежку... Рядом с Леночкой, почти по ее ноге, пробежала огромная крыса. Лена взвизгнула, схватила меня за руку. «Не надо мне смотреть на миллионера, Антонина Сергеевна, милая! Когда же мы уедем отсюда домой? Грязь-то какая...»

– Вот вы жалуетесь, в совхозе грязно. Оглянитесь! Вы спите на белых простынях, в ночных рубашках. В комнате тепло, светло...

...Поздно вечером сидели мы с Антониной в ее однокомнатной квартирке в новом микрорайоне Горького.

– Говорят, маловата квартирка, – усмехнулась хозяйка. – А мне хватает. Только, бывает, народу здесь собирается, не поверите, больше двадцати человек.

Ее маленькие руки ловко накрывали скатертью низкий столик перед диваном, расставляли чашки, заваривали крепкий, душистый чай, нарезали свежеиспеченный домашний пирог...

– Знаете, что однажды получилось? Я как-то сказала после урока: «Кто хочет почитать стихи. приходите ко мне домой завтра вечером». Думала, придут пять, шесть девочек. Приготовила для них пельмени. И вдруг – звонок за звонком... Пришла вся группа! У меня и посадить столько народу негде. Ну сели: кто на диван, кто на кресло, а кто прямо на кровать. Пришлось еще пельмени стряпать, уже с их помощью. Зато стихов начитались!.. И Некрасова, и Блока, и Твардовского... Хороший был вечер. И говорили, говорили...

Девушки, привыкшие брать во всем пример со своей наставницы, считают, что и в сердечных делах она должна быть образцом. И от вопросов «про любовь» не уйдешь... А как отвечать на него Антонине Грибановой, которая в сорок с лишним лет ушла с маленьким чемоданчиком в руках от мужа, которого так любила в юности. Ушла прямо из зала суда, после развода. оставив мужу квартиру и все нажитое за двадцать с лишним лет. Ушла, не зная, у кого из подруг найдет приют на ночь.

...Ей было семнадцать, когда она встретила ЕГО Высокого, красивого, веселого. Даже в тот день. когда надела подвенечную фату, все еще не верилось, что, такая маленькая, невзрачная, тихая, она станет женой этого самого лучшего на свете парня. Стала. И пришла жить к нему в семью.

С первых же дней брака все показалось здесь непонятным. Непонятно было, почему свекор так презрительно и грубо относится к жене. Почему ее дорогой муж, повторяя за отцом, движением рук отмахивается от матери и никогда, никогда не обратится к ней с ласковым словом.

Хозяйство в доме было большое. Но никто, кроме Тони, не помогал матери, обихаживающей скотину. убирающей дом. Вечно у корыта, вечно у печи, тихая. молчаливая свекровь вызывала у Антонины смешанное чувство нежности и возмущения. «Почему она терпит? Почему не остановит разгул злых чувств?» Сказать вслух не могла, не смела. Даже в тот день, когда появилась первая трещина в ее отношениях с мужем, Тоня смолчала.

Было время обеда. Вся семья села за стол. Свекровь, как обычно, доставала из печи и подавала еду на стол. Вот и сейчас, с дымящимся горшком отваренной картошки, она подошла к столу и вывалила картошку в большую общую миску. На дне оставалось несколько картофелин. Свекровь рукой достала их и положила в миску.

– Как ты смеешь своими граблями брать картошку! – неожиданно закричал свекор. – Посмотри на свои руки!

Тоня молча поднялась.

– Ты куда? – спросил шепотом сидящий рядом муж.

– Я сейчас вернусь, – прошептала Тоня. Но не вернулась. Выйдя в сени, прислонившись лбом к двери, тихо плакала...

Скоро молодые переехали в новую квартиру. Первые годы Антонина, увлеченная работой на «Маяке», счастливая мать новорожденного сына, не замечала, что муж все чаще и чаще приходит навеселе и тогда снисходительно-полупрезрительно расспрашивает ее о делах в бригаде. Тоне казалось, что он-то по-настоящему интересуется ее работой. Она с гордостью говорила о своих производственных успехах и в растерянности замолкала, когда вдруг видела, что муж не слушает ее. а просто... спит.

Она все сваливала на его усталость. Квалифицированный механик автомобильного дела, работая в гараже, он все время брал дополнительную работу, часто задерживался. И Тоня, уложив сына, с нежностью думала о том, какой работящий у нее муж, как заботится о них с сыном.