– Василий Яковлевич, но опаздывают, например, и потому, что плохо ходит автобус на завод. Чтобы попасть в него, люди сначала едут в обратную сторону – тут еще можно втиснуться в автобус, а уже оттуда, от противоположной конечной остановки, едут на завод. А бывает, вообще автобуса дождаться не могут, идут, точнее, полубегут на работу пешком...

– Это, конечно, безобразие. Но я не о таких говорю. А о тех, кому ехать не надо – пять минут ходьбы до работы, а они «задерживаются». О тех, кто будет опаздывать, даже если автобус будет ходить как часы. Вот на днях мы наказали молодого парня за нарушение противопожарной дисциплины – курил в цехе. А цех-то взрывоопасный – сколько об этом говорим! Что он, ничего этого не знал? Знал. Не понимает, к чему бы это могло привести? Понимает. И все равно делает. Почему? «Так ведь ничего же не случилось», – говорит. Не случилось на этот раз. А если бы случилось, то мы с тобой уже не разговаривали бы...

Дошло до него? Не знаю. Может, да, а может, и нет. Дальше видно будет. Как вы думаете, дисциплинированный работник потому в нашем цехе курить не станет, что у него воображение лучше работает и он живописнее себе последствия представляет? Не думаю. Но у него есть привычка соблюдать правила. Отношение к ним уважительное.

Молодым же – создается иной раз представление – попросту неизвестно и непонятно значение слов «надо», «нельзя». Только что в рев не пускаются и ногами не топочут, как детишки, когда сталкиваются с тем, что «нельзя», или когда им говорят, что надо так. А ведь пора бы понимать, что никто не покушается на их чувство собственного достоинства. На производстве есть определенные правила, порядки, без которых нельзя делать дело, и подчиняться им – вовсе не значит унижаться, не значит поступаться своим достоинством.

– Василий Яковлевич, возникает еще такой вопрос: требуя четкого выполнения установленных правил, как отличить нарушение, мешающее делу, от «нарушения», а вернее, отступления от принятых правил, вызванных желанием делать дело лучше. Я не имею в виду случаи, о которых мы говорили раньше, то есть случаи нарушения трудовой дисциплины. Речь о дисциплине технологической. Поясню на примере. На конкурсе, проводившемся среди сборщиков шин, к одному сборщику подошел член комиссии и сказал, что он работает не по инструкции, нарушает технологию сборки. А сборщик на своем заводе работал так уже несколько лет, и качество от этого не страдало, а во времени он выигрывал много. Но и на заводе его методы не сразу приняли. Тоже к инструкциям отсылали.

– Чтобы переменить старую технологию, надо прежде ее изучить, овладеть ею в совершенстве. А кто у меня в цехе на что способен, я знаю. Как знаю и то, кто будет вносить изменения в технологию для дела, а кому просто лень работать так, как надо. Уверен, что если знаешь людей, то не ошибешься. И кстати, трудовая дисциплина тут тоже верная лакмусовая бумажка. Болеющие за дело люди ее не нарушают.

Разговор третий

Бригадир Финь Н. И.

Было время – он серьезно хотел уйти с завода. С завода, на строительстве которого работал еще выпускником ПТУ,, где начинал в сборочном цехе, куда вернулся после армии...

– Уйти хотел потому, что мастером назначили, – объясняет Николай. – Но мне повезло: Михайловский, он тогда у нас заместителем начальника цеха был, вернувшись из командировки, предложил возглавить комсомольско-молодежную бригаду, которая будет работать на единый наряд. Решил попробовать.

Иной раз бывает, диву даешься, когда мастер такое требует, словно положения на участке не знает – цифры как с потолка. «Да как это можно сделать?» – спрашиваешь. Ответ: надо. Надо потому, что с него требуют. Вот и он требует. Нет, такая работа не для меня.

– А как сложились дела в бригаде?

– Не сразу. Совсем не сразу. Ведь надо было привыкнуть к ответственности не только за себя, а за всю бригаду. Привыкнуть каждому. А это штука непростая. Но постепенно у нас сложилась своя система, для нас самая подходящая: выбрали совет бригады, а несколько человек стали как бы моими заместителями. Причем как-то само собой получилось, что один у нас стал за культуру производственную отвечать, другой – за инструменты...

Теперь в бригаде у каждого свое собственное место. Скажем, был у меня одно время заместителем Сергей Стасюк. Но оказалось, что хотя сам он работник каких поискать, а вот людей организовать у него никак не получается. Вместо того, чтобы распределять работу, сам старался все сделать – ему так проще было. Сейчас он опять, можно сказать, рядовой, но чувствует себя на своем месте.

Кое-кого мы из совета убрали. За одно-единственное нарушение дисциплины. Слишком строго? А почему? Разве может быть в совете бригады тот, кто сам с собой справиться не может?

Раньше, к примеру, как бывало: дал мастер задание, пошли двое выполнять.

Пришли, а там для работы чего-то нет. Что они делают? Устраиваются где-нибудь поудобнее и ждут, пока мастер о них вспомнит или случайно на них на- ткнется. А в бригаде не так: если такое дело случается, сразу идут обратно – я другую работу дам. Потому что это какую же надо совесть иметь, чтобы за счет таких же трудяг, как сам, в тени, в сторонке валяться! Понимаете, ведь здесь не какой-то гражданин, пусть и строгий, но для тебя в общем-то посторонний, спрашивает...

– Видимо, это как раз то, что В. И. Ленин называл «дисциплиной товарищества»?..

– Думаю, да. Потому что тут человек и настоящую ответственность за свою работу чувствует и возможность самостоятельной работы с огоньком у него есть полная.

Да... Но вот только не каждому такая самостоятельность по душе. Я, не хочу скрывать, рад, что в бригаде самому приходится все решать. А другой то ли привык, то ли устроен так, что ему постоянно на себе чей-то глаз следящий чувствовать надо. Не чувствует, ему как будто и не по себе. А то и распускается сразу человек.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.