Сразу оговорюсь: я вовсе не беру под защиту все в Вурсакове. И не собираюсь доказывать, что он являет собой чуть ли не полное собрание человеческих добродетелей. «Вот то-то и оно, – скажет, пожалуй, иной читатель, склонный к черно-белому восприятию довольно пестрых жизненных коллизий и человеческих характеров. – Чего ж защищать такого человека... Был бы Бурсаков безукоризненный, кристально-чистый человек, а то...»

Но продолжаю дальше. Во время перебранки на пикнике кто-то шепнул Игорю, что Климова и Кириллин собираются пожениться и, мол, оставь их в покое. Случилась бурная сцена ревности, свидетелями которой были человек десять. Вечером этого дня, уже после пикника, Игорь зашел в комнату Климовой – «выяснить отношения». Вслед за ним там появился Кириллин. Игорь попросил его выйти из комнаты. Тот сказал:

– Лиза – моя невеста. Говорите в моем присутствии.

Ну, что бы сделал безукоризненный, кристально-чистый человек? Он бы ушел. Игорь остался, внимательно разглядывая соперника. Слово за слово. Кириллин вытолкнул Бурсакова в коридор, и это тоже видели несколько сослуживцев.

Был, как говорится, еще не вечер. Бурсаков еще раз зашел в номер к Климовой. На этот раз выяснять отношения с Кириллиным. Вдвоем вышли они за проходную полигона и отсутствовали около полутора часов. Появились уже в сумерки: Кириллин принес на себе Игоря – окровавленного, без сознания. Его срочно отправили в больницу – на операцию раздробленной затылочной части черепа.

Кириллин был в ужасе от случившегося. Он сидел в больнице двое суток. От него удалось добиться объяснения, что Игорь, переходя через речку по бревну, потерял равновесие и упал в воду, ударившись затылком о валун. До этого они долго разговаривали с Игорем, «поняли друг друга», стало смеркаться, и они пошли обратно в поселок, Кириллин впереди, Игорь сзади, и вот на обратном пути, при переходе через реку...

Спустя несколько дней стало известно, что в Москву, в институт, было послано анонимное письмо о том, что Бурсаков и Кириллин якобы устроили дуэль из-за Климовой, после которой Бурсаков лежит в больнице. Было также сообщено про пикник и про сцену ревности. Еще этот неизвестный сообщил, что копию письма он направил в министерство. Итак, Игорь третьи сутки после операции лежит в больнице, не приходя в сознание; письмо в институт; копия в министерство.

Дело приняло тяжелый оборот.

Организатором пикника был Тихомолов, хозяйственный работник институтской зоны испытаний. ЧП еще никому не делало хорошей жизни, Ясно: за один только этот пикник, да еще к тому же плачевно кончившийся, никто по головке не погладит. К тому же инженер Кириллин являлся подчиненным Тихомолова. Скажут: «не обеспечил», «недосмотрел». В общем, как ни повороти, а дело выходило дрянь. Что-то следовало предпринять. В этом духе, надо думать, вертелись мысли Тихомолова. К тому же, пока Игорь не пришел в сознание, над Кириллиным висела страшная тень подозрения. Мало кто сомневался, что перелом черепа – дело его рук.

О происшествии узнал участковый уполномоченный. Он опросил Кириллина, Климову и Тихомолова. Записал показания, передал их следователю. Тут уж не просто ЧП, а – страшно вымолвить – уголовщина. Но пришла и хорошая весть: Игорь очнулся, врачи имеют надежду; Следователя, правда, врачи к нему не допустили.

Наутро Тихомолов пошел к следователю: можно ли, дескать, замять дело?

Из кабинета следователя Тихомолов вышел, поняв одно: нужно заявление Бурсакова, в котором он лично подтвердит, что никакого отношения к несчастному случаю Кириллин не имеет.

Известно, что почта – ведомство объективное. С одинаковой беспристрастностью сортирует оно конверты, несущие сообщения о радостных событиях и о несчастьях, письма, продиктованные добрым чувством, и опусы анонимщиков, чьим пером нередко водит злорадство и желание свести счеты. Почтовый ящик вытерпит все. Вот из недр такого ящика вышеупомянутое письмо анонима и долетело до адресата. Долетела бы и копия в министерство, если б таковая существовала, но, как позже выяснилось, никакой копии не было, просто это оказался тонко рассчитанный ход: анонимщик знал, что благодаря этому упоминанию его сигналу о «дуэли» в институте не дадут залежаться, быстренько, скоропалительно примут меры. (А ведь угадал «доброжелатель.»)

Итак, пока Тихомолов собирался к Игорю в больницу, на стол директора института в Москве легла анонимка, красочно повествующая о пикнике и дуэли и кратко уведомляющая о копии в министерство. В этот же день после звонка на полигон директору доложили о ведущемся следствии. Директор спросил, кто там виноват и в чем. Никто этого не знал, и поэтому осторожно заметили, что, мол, надо бы подождать, когда прибудут в Москву свидетели происшедшего, выяснить подробности, но директор, только услышав о следствии, распорядился:

– Всех троих уволить!

Все, кто был в этот момент в кабинете, покорно промолчали.

Между тем на полигоне Тихомолов сочинил от имени Бурсакова заявление о том, что к несчастному случаю Кириллин не имеет никакого отношения. Требовалась подпись Бурсакова. В больницу поехала Климова. Она вошла влалату, села прямо на кровать Игоря и, посокрушавшись по поводу несчастья, протянула ему заявление. Быстро, будто боясь, что ее перебьют, стала убеждать Игоря подписать. Игорь взял заявление: в нем было сказано, что он, Бурсаков Игорь Васильевич, сам упал с бревна, переходя реку, и пострадал вследствие несчастного случая.

– От того, что делу дадут ход, – говорила ему Климова, – тебе ведь не станет лучше. Подумай о том, что будет, если ЧП всплывет. Вряд ли это будет способствовать твоей будущей научной карьере. У тебя на носу диссертация, поездка...

Климова приблизилась к Игорю и умоляюще проговорила:

– Мы же с ним должны расписаться. Не порти мне жизнь второй раз. Прошу тебя.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.