Возможно на первый взгляд покажется странным, что не все артисты – я имею в виду артистов настоящих, в искусстве уже прочно состоявшихся, выявивших свое собственное лицо, а не просто людей, которые выходят на сцену и лишь поэтому именуются актерами, – так вот, если говорить об артистах настоящих, то далеко не все они стремятся с самого детства стать (как это принято думать) артистами. Поэтому не будем удивляться, что Татьяна Глухова – актриса настоящая, лауреат премии Ленинского комсомола, человек не слишком словоохотливый и, пожалуй, скорее замкнутый, несмотря на пленительную детскость и кажущуюся открытость облика, доступность внутреннего мира, – вдруг делает неожиданное признание: будучи ребенком, она не о сцене мечтала, а хотела быть доктором. Врачевать человеческие жизни.

В первый момент это Танино воспоминание вызывает нечто вроде недоверия: ведь она прямо-таки рождена для сцены! И притом именно для интереснейшего творческого коллектива – Детского музыкального театра в Москве, которым руководит народная артистка СССР Наталия Ильинична Сац, руководит, сперва искусно выявляя, а затем формируя и оттачивая необходимые этому театру таланты истинные, давая им рост, указывая направление. Заставляя их состояться.

Подобное выращивание талантов порою сравнивают с чем угодно, но далеко не всегда с тем, чем оно на самом-то деле является: трудом изнурительным, повелительным к человеку и очень нелегким.

Увидев впервые и прослушав Таню двенадцать лет назад, Наталия Ильинична сразу, с первого же взгляда принялась рассматривать в ней, пристально и взыскательно, что называется, со всех сторон, не кого-нибудь, не дебютантку, не участницу массовой сцены, а завтрашнюю же, да нет – уже сегодняшнюю, вот сейчас, сию минуту необходимую музыкальному театру – главную героиню детской оперы Раухвергера Красную Шапочку.

Ну, что ж, жизнь показала, как была права Н. И. Сац.

Однако ее мудрое, зоркое решение было еще неведомо в те мгновения Тане Глуховой; она только что окончила десятилетку, а потом школу имени Ипполитова-Иванова. Для нее наступили дни выбора. Встреча с Наталией Ильиничной, встреча незапланированная – Таня в общем-то случайно оказалась на улице 25-го Октября, где тогда ютился музыкальный театр для детей, – определила ее жизнь и ее судьбу. Определила несомненно – раз и навсегда. И все-таки она доверительно, очень серьезно говорит мне сейчас – вот сегодня, двенадцать лет спустя, блистательно сыграв уже не только Красную Шапочку, но исполнив одну из самых сложных и трудных ролей мировой оперной классики, роль Мадам Баттерфляй в «Чио-Чио-Сан» Пуччини, – говорит негромко, спокойно, без улыбки:

– Если вдруг что-то случится, ну, например, голос пропадет, я хотела бы в больнице работать.

– Пусть лучше ничего не случается, – говорю я.

И тут вспоминаю – и сразу же рассказываю об этом Тане, – как Вера Николаевна Пашенная, будучи уже знаменитой и всем известной, немолодой актрисой, тоже повторяла, обращаясь к прошлому: «Не была бы актрисой, стала бы врачом». И, помолчав, обязательно добавляла: «Детским».

Таня согласно кивает.

– Что-то общее есть в этих профессиях. Наверное, можно по-своему поддержать человека – особенно маленького, – помочь. Вместе с ним порадоваться...

Да, примерно так и говорил великий Павлов: «Радость, делая человека все чувствительнее к каждому биению жизни, укрепляет тело».

Радость, чувствительность, ощущение жизни в ее биении, в самом ее движении: тут и отгадка. Артист, как и врач, призван к такому вот духовному исцелению людей. Призван сам быть чувствительным и дарить людям эту особую, всем нам необходимую отзывчивость, «чувствительность» ко всему происходящему в жизни – к той ее пульсации, к тому постоянному напряженному биению, которое человек должен ощущать душой, испытывая при этом особую радость сочувствия, сопереживания. Вот тогда и появляется Театр. Возникает его волшебная, очищающая сила. Так мы вместе с Таней наконец устанавливаем сокровенную общность жизненных целей Врача и Актера, которые, порою мучаясь сами, несут людям радость духовной взаимовыручки, исцеления, просветления.

Актеру над всеми этими же проблемами приходится думать и по-своему их решать – даже в маленьких ролях. Впрочем, для Тани они никогда не были да и теперь не будут – даже после «Чио-Чио-Сан»! – маленькими.

– В каждой что-то есть важное, нужное, – говорит Таня.

Я знаю, что она говорит правду. Я видела, как обращается она с этими «маленькими» ролями. Она умеет делать и делает их большими. Театр Н. И. Сац – художника, режиссера серьезнейшего, сильного, научил ее этому искусству. Маленьких ролей нет и не бывает. Особенно в детском театре – самом целительном, самом искреннем.

И ведь они, эти разные роли, пригодились ей теперь, когда она – веря и не веря в свою звезду, сомневаясь, что может вдруг постичь и передать другим биение жизни Баттерфляй в «Чио-Чио-Сан», собрала вдруг, помимо мужества, в нечто единое все те, вовсе не притворные и не приблизительные, не нарочито-сентиментальные и не искусственно-кукольные, а вполне искренние мироощущения своих прежних персонажей, которым всегда давала живые, непритворные волнения, давала живое, ощутимое, трепещущее сердце.

Их было много за эти двенадцать лет на сцене, Таниных героев и героинь. Все они становились разными, непохожими друг на друга. И вот теперь каждое прежнее существо, являвшееся одновременно и Таней и вовсе не Таней, по-своему выручало ее, откликалось на ее трудности, успокаивало, помогая ей становиться чем-то совсем иным. Становиться Мадам Баттерфляй.

И ведь действительно ей, этой Мадам Баттерфляй, которую Таня и любила и боялась больше всего на свете, понадобилось теперь решительно все, что сумела актриса накопить, собрать в себе и выразить собою за годы актерского своего становления. Новой ее героине понадобилась стеснительность и детскость Белоснежки – ведь Чио-Чио-Сан встречает этого красавца, уверенного в себе, выхоленного, решительного, избалованного американца мистера Пинкертона и соглашается стать его женой, когда самой маленькой, хрупкой танцовщице, гейше, едва лишь исполнилось пятнадцать лет... Красная Шапочка помогла Тане своей сердечностью, решительностью в поступках, самоотверженностью. Суок – добротой и храбростью... Негритенок Максимка, спасенный русскими матросами, – отзывчивостью, преданностью, честностью.

Вот так все они не просто «пригодились», но пришли ей на помощь... Многообразное, но всегда живое биение их жизней вдруг мощно, глубинно вместилось в одну жизнь, нужную театру и актрисе более всего на свете. Поэтому-то, наверное, она и принесла большую радость свершения в тот счастливый день, когда премьера «Чио-Чио-Сан» превратилась в праздник, подлинную победу коллектива.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.