Комиссию возглавил заместитель начальника главка. Молодой, стремительный. знающий, он умел вникать в глубь вещей, и поэтому, узнав о коллективной жалобе строителей Нового Шагонара, прямо сказал:

– Этим должно было кончиться.

– А может, с этого наконец начнется нормальная работа? – подначил кто-то. – Как говорится, конец курицы – это начало бульона. Как вы считаете, Владимир Петрович?

Болбат промолчал. Он всегда ценил умную шутку, но сегодня шутить не хотелось. Хотелось стукнуть кулаком по столу, поставить виноватого на ковер и кре-епко спросить! С начальника стройки Глазкова, с подрядных мехколонн – со всех, кто снова завалил план квартала, года и продолжал довольствоваться малым. Даже не зная текста жалобы, Болбат мог заранее сказать. что в ней написано.

«...ничем не оправдано гордое и ко многому обязывающее наименование Всесоюзной ударной комсомольской стройки... Годами тянется и никак не закончится сдача самых необходимых объектов. Материально-техническое снабжение никудышное. Стройка в тяжелом положении: нет специалистов, не хватает рабочих рук, но и новых некуда принять – нет жилья, некуда деть детей, плохое снабжение продовольственными и промышленными товарами. Нет элементарного бытового и медицинского обслуживания». И так далее – пять страниц. Но главное – главное! – в конце. Оно заставит верить хоть кого, что авторы письма не ноют, не брюзжат – по-государственному думают о деле.

«Пройдет время, волны Саяно-Шушенского моря затопят старый Шагонар, а новый будет не готов». И сотня подписей.

Что тут сказать? Все правильно. Все верно. В Туве у главка «Главкрасноярскстрой» – треть годового плана. Солидный кусок. Но этот «кусок» станет поперек горла любому главку, думал Болбат, усаживаясь в кресле самолета и внимательно всматриваясь в лицо комиссии, спешно собранной для разбора жалобы. Мысленно разбирая письмо на части, он отдавал дела комсомольские товарищу из ЦК ВЛКСМ, кадры – товарищу из министерства, «разное» – своим завотделам, а себе заранее оставлял суть, заметную невооруженным глазом. «Плохо строим!» – кричало письмо рабочих. Ну почему так долго, плохо, неумело и неправильно мы делаем не дом, не улицу, а целый город! Новый город! Предполагалось, ответ даст комиссия.

– Владимир Петрович!

Болбат попробовал обернуться в своем узком самолетном кресле, но мешали ремни, и он, покосившись на световое табло, отстегнул их.

– Слушаю вас.

– Скажите, новый город будет красивым?

– Обычным, – мгновенно ответил Болбат. – Сто тысяч квадратных метров жилья – годовой план строительной организации средней руки.

– А красивым – нельзя?

Болбат, все так же неуютно сидя в тесном креслице, мысленно заспорил с самолетостроителями: зачем так тесно в самолете? Тоже, видно, борются за экономию.

– Нет, серьезно, – не унимался докучливый собеседник. – Вот когда столицу Бразилии перенесли на новое место – красиво получилось.

– Это не Рио-де-Жанейро. – усмехнулся Болбат. – У нас задачи более земные: переселить людей из зоны затопления Саяно-Шушенским «морем». Высокая сейсмичность запрещает причудливую архитектуру, а доля денег от Саяно-Шушенской ГЭС позволяет строить лишь самое необходимое.

– Пусть будет большей доля...

– Нет. Все равно не выйдет. Отсутствие дорог и отдаленность от привычной жизни превращают все наши проблемы в Проблемы с заглавной буквы. Один привозной кирпич вырастает в цене до стоимости булки хлеба, а по дороге каждая десятая панель автоматически выходит в брак.

– Значит, никаких шансов улучшить дело?

– Ну... Почему же... – Болбат неопределенно пошевелил пальцами в воздухе, но главного слова придумать не смог и попробовал отшутиться: – Шанс есть даже у приговоренного к смертной казни.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.