Старт без финиша

Капустин пришел в ЦСКА одновременно с Хельмутом Балдерисом, оба по праву считались безусловными лидерами в своих прежних клубах – в «Крыльях Советов» и в рижском «Динамо», оба привыкли быть на острие атаки, привыкли, что партнеры играют на них, а нередко и за них. Теперь же надо было перестраивать свою прежнюю игру, а это было связано и с ломкой характера: то, что формировалось годами, не изменишь за неделю. Не все шло гладко, отличные крайние форварды, на опеку каждого из которых требуются усилия скорее не одного, а двух соперников, в сумме, казалось, могут сковать действия целой пятерки, играющей против них, однако Хельмут и Сергей долго не находили общего языка, хотя и центрфорвард их звена – мастер высокого класса, и защитники с ними играли превосходные. Не хватало малого – самого легкого и самого трудного одновременно: желания и готовности играть не так, как хочется, а как нужно команде. К счастью, и Капустин и Балдерис сумели себя обуздать, сумели с помощью партнеров и тренеров построить игру так, что главным стали интересы коллектива, а не соображения личного престижа. Они почувствовали, поняли личную свою ответственность за всю сборную и тоже стали лидерами команды. Но уже с иной психологией. Лидеры, но не тренеры. Лидеры, ведущие за собой товарищей, старающиеся взвалить на свои плечи ношу потяжелее, чтобы легче было партнерам.

Свой лучший в последние годы чемпионат мира сыграл Александр Мальцев. Он не капризничал, как бывало прежде, он играл не так, как получалось, но стремясь превзойти собственные возможности. Он бился на льду, не экономил силы, не щадил себя, и оттого росли на глазах тянувшиеся за вожаком Александр и Владимир Голиковы. Их не устраивала роль третьего звена, они старались сыграть на том высоком уровне, с той высокой и щедрой самоотдачей, что отличает подлинных лидеров. И это у них получалось. И потому соперники, выходящие на матч со сборной СССР, не знали, какими силами нанесем мы главный удар. Иногда исход матча решали Петров и его партнеры, иногда – звено Жлуктова, где блистали в решающих поединках то Капустин, то Балдерис, иногда – динамовская пятерка.

У нас были три звена-лидера. А это то, о чем мечтают тренеры!

Хоккеисты сложившиеся, опытные, обычно легче находят себя в меняющемся коллективе. Впрочем, я не уверен в безусловной истинности этого моего наблюдения. Тем более, что нынешние дебютанты сборной сравнительно быстро вписались в ансамбль.

Александр Билялетдинов неудачно сыграл осенью в турнире на приз газеты «Руде право», и я, признаюсь, не слишком надеялся на него как на игрока сборной. Всю зиму он играл ровно, но без блеска, приглашался во вторую сборную, и когда начинался последний этап подготовки к чемпионату мира, Билялетдинова мы рассматривали как запасного. Но заболел Сергей Бабинов, и Александр поехал в Прагу. Уже там простудился Геннадий Цыганков, и Билялетдинов вместе с еще более молодым защитником Вячеславом Фетисовым был прикреплен к первой тройке. И именно это обстоятельство стало, как мне кажется, причиной быстрого возмужания Александра: он почувствовал уверенность, у него появились то настроение и то отношение к игре, к партнерам, к себе, что отличает игрока не запасного, а основного состава.

Снова вспомнил это слово – «запасной». Ох, как я боюсь спортсменов с психологией запасного! Лучше такого игрока в команде не держать. Он не только не сыграет в нужный момент так, как требуется, как можно было бы ждать от него, но он еще и, тренируясь вполнакала, пагубно влияет на игроков основных, ведущих, составляющих костяк команды.

Принимая сборную страны, я мечтал о таком коллективе, где не было бы «запасных», где все хоккеисты чувствовали бы себя равно нужными команде, где все близко к сердцу принимали бы заботы и интересы команды.

У нас, кажется, рождается такой коллектив.

Близко к сердцу – не фраза, а реальное положение

дел. В одном из матчей у вратаря Александра Пашкова и нападающего Юрия Лебедева, участия в игре не принимавших, прихватило сердце – иной раз на скамье запасных бывает труднее, чем на льду.

Пашков и Лебедев не были запасными, хотя они не входили по первоначальным замыслам тренеров в число игроков стартовых пятерок. Они не были запасными, не потому, что играли столь же часто, как и остальные хоккеисты. Они не были запасными по своему отношению к делу.

С такой же похвалой, как и о Лебедеве, ставшем чемпионом мира в третий раз, могу отозваться и о Сергее Макарове, получившем первую золотую медаль.

Когда мы собирались ехать в Финляндию и Швецию, мне задали вопрос:

— Зачем включается в команду Макаров? Ведь он все равно не поедет в Прагу?

— Почему? – удивился я. – Да, он четвертый по счету запасной – вслед за Анатолием Емельяненко, Владимиром Шадриным и Юрием Лебедевым. Но он может оказаться в лучшей форме, более готовым к чемпионату мира. Мы, тренеры, должны проверить его в деле на высоком, на серьезном уровне...

В общем-то я понимал вопрос: представлялось очевидным, что мы включим в команду Шадрина и Лебедева, игроков сложившихся, проверенных, надежных. Но ведь я объявил, что былые заслуги не в счет. Что же теперь – делать исключение для кого-то? Нет; пусть все решит игра.

Знаю сейчас, что и Володя Шадрин, человек умный, добрый, серьезный, был удивлен решением тренеров. Казалось, что ему-то, при нехватке центрфорвардов, место в сборной забронировано.

Но понятия «бронь» в нынешней главной команде страны не существует. Критерий истины – практика, а наша практика – игра. Ей и решать споры.

В дни чемпионата Юрзинов, я и руководители делегации старались сохранять по возможности душевное равновесие, избегать шарахания из стороны в сторону, не переводить без крайней необходимости игроков из одного звена в другое.

Мы верили в своих игроков и хотели, чтобы эту нашу веру в их силы хоккеисты видели. Чаще, чем обычно, ошибался поначалу Третьяк, но мы по-прежнему верили, что Владислав обретет по ходу турнира нужную спортивную форму и в финале сыграет так, как только один он умеет. Так, к счастью, и получилось. Если на старте чемпионата в ворота Третьяка влетело сначала пять, а потом четыре шайбы – и это в матчах с командами США и ФРГ, то на финише чемпионата, где мы встречались со сборными Швеции, Канады и Чехословакии, Владислав пропустил всего по одному голу. Достойно играл наш боевой комсорг, член ЦК ВЛКСМ Владислав Третьяк.