– У нее нет фамилии! Мамаша этой девочки скрылась из родильного дома, паспорт, с которым она поступила, оказался чужим. То ли она его украла, то ли кто-то потерял. – Анна Михайловна усмехнулась. – Да что там, конечно, украла!

– Какой ужас! – Елена Петровна закрыла лицо руками.

– Да, хорошего мало. – Красавица не намеревалась дать Козловым передышку. – В родилке считают, что мамаша не местная, никогда здесь прежде не бывала. Нарочно заехала в наши края с чужим паспортом и теперь уверена, что. ее никогда не отыщут. Что же касается девочки, то я обязана вас предупредить: Оля заметно отстает в умственном и физическом развитии от своих сверстников, часто болеет, ей необходимо находиться под постоянным наблюдением врачей...

– Мы обеспечим! – клятвенно заверил Александр Иванович. – У нас она поправится... Для начала мы могли бы брать ее на субботу и воскресенье.

– Ни в коем случае, девочка нервная, для нее это непосильная нагрузка. – Анна Михайловна как будто бы заколебалась. – Может быть, вы возьмете другого ребенка? – Козловы дружно запротестовали, но она все же продолжала: – У нас есть крепкие, здоровые дети. Правда, ни об одном из них я не могу сказать, что его родители порядочные люди. Детей порядочные не бросают. Впрочем, это вы и сами понимаете. Хорошие родители растят своих чад сами. – Она помолчала угрюмо. – Конечно, с любым человеком может произойти несчастный случай, но, повторяю, дети хороших родителей к нам не попадают, их берут бабушки и дедушки, усыновляют друзья...

Красавица самолично выпроводила растерянных и удрученных Козловых за ворота и лишь на прощание немного смягчилась:

– В этом доме дети все вместе счастливы как обычные дети, а по отдельности каждый носит в себе что-то... малое зернышко, из которого неизвестно что вырастет. Не спешите, подумайте, Оля никуда не денется...

Домой Козловы ехали как с похорон. Автобус невыносимо медленно тащился по слякотному шоссе, по оконным стеклам хлестал дождь пополам с дорожной грязью, народу набилось полно, автобус просырел от мокрой одежды и капающих зонтов. Прижатые друг к другу, они всю дорогу молчали, опасаясь чужих ушей, – город маленький, пойдут разговоры, куда и зачем ездили Козловы. Дома, едва переступив порог, Елена Петровна расплакалась.

– Какая злость, какое бессердечие! Мы с такой радостью ехали, а она... С таким характером работать в детском доме... Не понимаю. – Елена Петровна переоделась в домашний халатик, спрятала в шкаф новый костюм – и нужно было наряжаться как на праздник! – легла на диван, укрылась старым шерстяным платком, ее трясло. – Ну, хорошо, откажи, но зачем же топтать, унижать! – Она и самой себе не призналась бы, какую свою жалкость и некрасивость ощутила перед красивой хозяйкой детского дома с властными повадками, но унижение разбаливалось все сильнее, свербило, как боль ной зуб.

Александр Иванович испуганно бегал по уютной двухкомнатной квартире, вскипятил чайник, заварил чай, достал из серванта вазочки и баночки.

– Не вставай, я тебе подам. С медком, а?

– Что-то не хочется меду, – жалобно протянула она.

– С вареньем! Тебе какого?

– И варенья не хочется.

– Мне тоже. – Александр Иванович поспешно убрал со стола все сладкое.

– Как-то пусто у нас. – Елена Петровна поднялась с дивана, села за стол, кутаясь в серый платок. – Ужасно пусто. – Она пригубила чашку с китаянкой. – Горячий, пусть остынет.

Александр Иванович размахнулся кулаком по столу – и не ударил, слабо уронил.

– Я во всем виноват! Я... Моя проклятая мягкотелость. Сколько я из-за нее перестрадал. Я шляпа, тюфяк, ничтожество. Я должен был держаться уверенно, настаивать, требовать, наконец. Это наше право. А я мямлил, жевал и... сдался. Сдался при первом нажиме. Что за несчастье иметь такой характер! Лена, ты можешь меня презирать! – Он схватился за голову. – Лена, ты не видела этих детишек, а я видел. Они такие... – Он заскрипел зубами. – С ними она не злая, Лена, она очень добрая, они там все добрые, они мученицы, иначе там нельзя, мученицы или, знаешь, со странностями, как их музыкальная руководительница, а всех чужих и здоровых они ненавидят, никому не верят... И они правы, я понял...

– Погоди, погоди! – Елена Петровна оживилась. – Я, кажется, тоже начинаю что-то понимать. Вспомни, как она говорила с нами у ворот. Она явно изменила тон. По-моему, она сначала изо всех сил нас запугивала, а потом...

– Потом она намекнула, что мы можем прийти еще раз.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.