У НИХ была твердая почва под ногами, - ничем не хуже палубы парохода или пола в поезде. Земля, как земля, если только можно назвать землей глубокий лед. Вся разница в том, что идти вперед было незачем: теперь они ехали. Их несло на северо-восток - в сторону, противоположную жизни, - и тут ничего нельзя было изменить. Продвигаться на юг было бессмысленно. Путь кончился; наступило время последнего привала.

Но если нельзя было самим спешить к спасенью, оставалось ждать его к себе. Помощь могла прийти только извне, из оставленного мира. Поспеет во - время - жизнь; запоздает - смерть.

Саббаторе бросился ничком на лед; длинное и узкое тело судорожно вздрагивало; потом он поднялся, шатаясь, и завыл. Торбальдсен неподвижно стоял, прислонив отяжелевшую голову к глыбе льда. Ферри сидел, грузно опершись на скрещенные под грудью руки; им владела последняя апатия. Саббаторе снова упал, снова поднялся, сорвал зубами перчатку с правой руки, и стал с криком грызть пальцы, чтобы заглушить воплями и острой болью голодную тоску.

- Нас ищут, - сказал Торбальдсен, подымая голову. - Я знаю это.

Ферри безучастно поглядел на него. Командора занимала только одна мысль - выпить горячего, наполнить рот кипятком, растопленным салом, расплавленным оловом...

Торбальдсен повысил голос:

- Я хочу сказать, что нам нужно все - таки пойти вперед. Нам нужно дойти до воды.

Ферри неожиданно вскочил. По лицу его пробежала судорога.

- Я приказываю идти. Мы теряем время! - с лихорадочной быстротой он бросился к Торбальдсену. - Мы пойдем сейчас же, сию минуту! - в тревоге он перешел на родной язык. - Если нас разыщут, нам подадут на вино - густое, красное вино; его можно подогреть. Саббаторе разогреет его для меня.

- Не понимаю, - сказал Торбальдсен, отступая. Его поразил этот резкий перелом Ферри от апатии к возбуждению.

Командор подпрыгнул:

- Эврика! Мы согреемся сейчас! Я нашел! Мое счастье я понесу сам! В своем мешке! А саквояж мы сожжем. Сожжем саквояжик! Мы славно погреемся, мои друзья. У меня застыли внутренности. Я - лед! Я - глетчер!...

Саквояж дал больше дыма, чем тепла; люди жадно склонялись над огнем, опаляя усы и бороды. Но консервы не разогревались на легком огне; снег таял, оставаясь холодным. Голая каменная жаба сидела на льду; омерзительная и цветущая, она была неизменна.

Когда костер догорел, они двинулись за запад. Свой мешок с маскоттой Ферри тащил за ремни по льду.

Несмотря на сдержанный шаг, путники достигли воды совсем скоро. Зеленая колеблющаяся равнина была запятнана огромными льдинами. Дальше идти было и впрямь некуда.

- Вот и все, - сказал швед. - Нас ищут.

От голода ему казалось, что живот примерз к крестцу.

Они легли. Саббаторе прижался к боку Торбальдсена, притиснул свою голову ему подмышку и успокоился в тяжелом оцепенении.

- Спать! - простонал Ферри, порывисто приподнимаясь на локте. - Дайте мне спать!

Но его организм уже не принимал сна. Швед крепко зажмурил глаза, крепко сцепил зубы, сжал руки в кулаки и так прижался виском к дорожному мешку, служившему изголовьем, что свело скулы. Он постарался представить себе сначала, что прирос ко льду, потом что составляет со льдом одно, что его внутренности, его дыхание, чувства, мысли - лед. Постепенно он перестал страдать: он напряженно заснул...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.