Момент истины

В саду снова раздался тревожный и нетерпеливый крик ящерицы: э-у, э-у, э-у...

Снова, уже в азарте, часовой считал: принесет ли она ему счастье? Нет, снова не принесла. Ровно шесть раз, проклятая ящерица! Напарник засмеялся.

Оторвавшийся мокрый край брезента дважды тяжело хлопнул под ветром.

Раздосадованный часовой в сердцах пальнул в ту сторону из автомата.

Его напарник засмеялся еще громче...

– Что это? – спросил Кларк. – Стреляют?

– Нет, – ответил Игорь, – брезент опять оторвало.

– Только осторожно! – сказал Кларк, вручая Игорю бумагу в целлофановом конверте.

– Все будет в порядке, – ответил Игорь и через черный ход на кухне вышел в сад.

Он снова двигался вдоль каменной стены, увитой плющом, касался мокрых камней ладонями. В эту темную ночь сквозь пелену дождя его не могли видеть часовые.

Он дошел до угла стены, сделал еще несколько шагов и нащупал знакомый выступ. Подземный ход, который когда-то в детстве они вырыли вместе с Абу, здесь.

Игорь опустился на корточки, увидел Абу, улыбнулся:

– Так и лежишь с закрытыми глазами. Я же говорил тебе – переберись под брезент. Все в порядке. Вот...

Он полез во внутренний карман куртки за драгоценной бумагой, но вдруг увидел, что Абу не открывает глаз.

– Да ты что? Уснул?

Он дотронулся до мокрых волос Абу. Потом схватил голову друга обеими руками. Склонившись над ней, ясно различил над ухом поближе ко лбу маленькую аккуратную дырочку. Крови не было видно, ее смыло дождем...

Калишер почти сочувственно посмотрел на собеседника:

– Ну, хорошо, еще один аргумент. Ваш сын.

– Что вы хотите от Игоря?!

– Я? – поднял плечи Калишер. – Ничего. Это вы хотите. Воспитать честного, благородного человека. На каком примере, позвольте вас спросить? Управляющего паршивым отелем? Человека без родины? Неудавшегося кларнетиста? Богатый выбор! Если же вы сделаете то, что предлагаю я, вы подарите ему отца-героя, разведчика.