Воробьиные окошки

КОМНАТКА - вроде воробьиной клетки. Воробьев не держат в клетках? Ну, ладно - скажем, гнезда. Как же назвать тогда небольшие вырезы - окошки, в которые одна за другой заглядывают стриженые И лохматые головы с мутными, усталыми глазами, с измятыми, в мор. щипках лицами?

Трудно понять, как работают три женщины в белых халатах на двухаршинном пространстве, среди сотен, тысяч карточек в ящиках и папках на высоких, во всю стену, полках, - под непрерывным потоком вопросов, запросов, напоминаний, просьб... И действительно работать очень нелегко. Но как - то справляются - проворно, с улыбкой, пишут, регистрируют, отправляют, внимательно выслушивают и внимательно отвечают. Иначе нельзя: больные спившиеся, сплошь и рядом совершенно издерганные, несдержанные - с ними надо быть особенно осторожным и мягким, хотя бы во внимание к их почтенному «стажу». 20 - 30 - летний алкоголизм за плечами - здесь самое заурядное явление. Они идут сюда, чтобы лечиться, сбросить с плеч груз калечащей и разорительной привычки страсти, помолодеть на четверть века и во многом начать жизнь сызнова. Одним словом - это наркодиспансер.

«Вхожу в нормальность»

Маленький кабинет - столик врача, скамья и пара кресел. Да разве где - нибудь не тесно в диспансере? У вешалки, в канцелярии, в ожидальной - за длинным столом с журналами и шашками, в лаборатории и кабинетах? С каждым месяцем известность диспансера растет, количество пациентов прибывает, - а места не прибавляется. Многим уже приходится отказывать: и без того на приеме бывает, вместо нормальных пятнадцати, человек 30 - 40.

Первичные смущаются, повторный входит свободнее, как старый знакомый. Иной полтора - два года лечится, - больной и врач насквозь уже знают друг друга.

Здесь не соврешь, не отвертишься. А собственно - к чему же? Для своей же пользы пришел.

- Вхожу в нормальность... И мании нет к водке...

Это говорит пожилой рабочий в заплатанных сапогах и новом пиджаке. С гордостью показывает:

- Вишь, какую обнову купил. Скоро вон хромовые сапоги справлю - знай наших!

- А раньше?

Врач с добродушной усмешкой смотрит в упор.

- Раньше - что раньше? - машет рабочий. - Четвертную в месяц просаживал - дело верное...

- Значит, доволен?

- Ну, как же... Рабочий почти обижен.

- Вот и славно. А что же ты пять месяцев не ходил? Забываешь нас?

- Забывать не приходится, да беспокоить вас не охота. Все равно - не пью. Полгода уже не пью.

- Нет, нет, голубчик, ходить надо, каждые две недели ходить. Ну, будь здоров - наведывайся.

И вдогонку:

- Да попроси там следующего... Вошел нерешительно, уселся бочком, то и дело без нужды проводит рукой по лицу. Комсомолец - активист, хорошо зарабатывал, пользовался авторитетом, доверием ячейки и всего предприятия. Сошелся с шальной кампанией, стал выпивать, дальше - больше, втянулся. Все кувырком пошло. Стал возвращаться домой пьяным, колотил мать - старуху, грозил окружающим револьвером; в припадке тоски пытался повеситься - товарищи спасли. Слетел с ответственной работы, потом с производства, долго шатался без работы, - пришлось матери пи рож нами торговать (больше никого в семье нет). Кто - то надоумил обратиться в диспансер. Теперь не пьет, снова на работе, понемногу возвращается к нормальной, здоровой жизни. Но изредка еще срывается. Вот и сейчас сидит сконфуженный, стыдится смотреть врачу в глаза.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.