ЯН - ЦЗЫ просыпалась. Вдоль отлогого, по - утреннему безлюдного, ее берега сновали крошечные узконосые лодочки и весело перекликались с них желтокожие китайские подростки. Многоголосый гортанный говор будил и вспугивал полусонную еще водяную тишину.

«Королева Виктория», густо дымя толстыми черными трубами, неподвижно высилась над водой мощной и мрачной своей громадой. Длинные, круглые тела ее орудий, вытянувшись, смотрели жерлами на город.

По широким сходням, с берега на корабль и обратно, непрерывно двигалась вереница кули.

Через каждые десять метров, оправа и слева от этой двигающейся массы, стояли надсмотрщики; их резкие окрики то и дело взлетали над толпой. Кули шли по четыре в ряд, низко сгибаясь под огромными кубическими тюками. Лиц их не было видно, и только тонкие шеи, темно - желтые от загара и грязи, виднелись под блестяще - черными на затылках волосами.

Ли - Чан в девятнадцатый раз поднимался с тюком на грузовую палубу. Ли - Чан был почти мальчиком. И в глазах у Ли - Чана потемнело. Свалив ношу на место, отошел он на несколько шагов в сторону, хватаясь руками за холодную бортовую обшивку. Прерывисто дыша, опустился он на палубу и бессильно вытянул тонкие ноги. Слушал, как где - то наверху глухо топотали сотни тяжелых матросских башмаков.

Вдруг остро вспыхнули черные глаза Ли - Чана и весь он, съежившись, прижался к бортовой стенке.

По лесенке, подбирая шелковые черные полы, спускался толстый, парадно одетый мандарин. Медленно переставляя по ступенькам ноги в длинноносых, загибающихся кверху туфлях, мандарин пятился, беспрестанно кланяясь кому - то, стоявшему над люком.

Ли - Чан видел только спину мандарина и совсем не видел говорившего с ним человека. И хотя оба говорили по - китайски - Ли - Чан сразу различил, что над люком стоял иностранец.

Толстый мандарин кланялся все ниже, все почтительнее. И Ли - Чану видно было, как взлетали на широких его рукавах маленькие вышитые белым шелком кружочки. Мандарин спустился уже на последнюю ступеньку. Но резкий голос сверху снова окликнул его:

«Так запомните точно. Завтра, к восходу солнца, соберите всех на песчаном откосе в двух километрах выше фабрики. Мы подойдем туда, и я поговорю с ними о заработной плате, как подобает человеку военной дисциплины. Пусть они полюбуются нашими пушками, а может быть...»

Выпустив из рук поручни лестницы, толстый китаец неожиданно и зорко оглянулся. Скорчившееся худое тело Ли - Чана бросилось ему в глаза. Ли - Чан замер и вытянулся, стараясь спрятаться за толстой связкой канатов.

Но мандарин, в последний раз поклонившись зияющей дыре люка и почтительно прижав к груди обе пухлые ладони, уже повернулся к Ли - Чану.

- Ты следил за мной? Ты подслушивал? Говори! - пинком мандарин поднял Ли - Чана.

Ли - Чан, стоял, не двигаясь, и молчал, опустив глаза. Он знал, что нищий кули с берегов великой Ян - Цзы не может довериться мандарину.

- Ты молчишь, червяк? Т - та!! - взвизгнул мандарин и хлопнул в ладоши.

По сходням уже бежало несколько рослых молодцов в коротких одеждах из грубого полотна. Схваченный, скованный, как клещами, Ли - Чан не мог даже пошевелиться.

На сороковом ударе палачи, по знаку мандарина, перевернули Ли - чана на спину. Он лежал прямо под круглым отверстием люка, у подножия винтовой лестницы, и мог бы теперь видеть стоящего над люком высокого человека в офицерской форме.

Широко расставив ноги, англичанин неподвижно стоял на верхней ступеньке, пыхтя коротенькой белой трубкой.

Но Ли - Чан не видел ничего. Он лежал, вытянувшись, полуголый, страшно худой и от того казавшийся полуребенком.

Когда товарищи несли Ли - Чана по сходням на берег, погрузка тюков уже кончилась. Теперь толпа полуголых кули медленно тащила наверх гигантское артиллерийское орудие. Огромные широкие колеса пушки тяжело, едва заметно сползали по сходням. Две вереницы задыхающихся людей облепили ее корпус.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.