— Вечного ничего нет, – улыбался отец. – Это я вычитал. Только врут в книге: дела вековечные, неумиручие.
— Ты диалектик.
— А шут с ним, с твоим этим... Наше дело – паши, да уголь наваливай, да правду блюди, а уж люди имя дадут.
Окраиной поселка, мимо редких частных домов они шли на шахту. Серую однотонность природы разрушал старый, затухший террикон, осыпи которого оранжево светились.
— Погодка – зимы не дождешься. Не люблю. – Михаил оглядел небо, будто густо завешенное угольной пылью.
— Дом-то думаешь строить? – спросил отец.
— Нет.
— Влетел на этаж, как в скворечник, и доволен. Ни сада, ни огорода, ни положить что в кладовку.
— А что мне класть? Авоську? Есть холодильник. Тысячи в свой дом убухай, а так туда-сюда – и машина.
– Гляди, а то помог бы и силой и деньгами. Михаил ничего не ответил. Молчали до шахты.
– У вас – крепить. Вам – рубить. Жмите! Кряжевы – бурить, взрывать, – объявлял наряд помощник начальника участка Моев. Средних лет, обрюзгший, замученный бездельем и водкой, он торопился, должно быть, опохмелиться. На шахте он объявился недавно. Пришлый.
«Сколько баловства в жизни», – подумал Василий Андреич. Он подошел к столу расписаться в наряде-путевке. В лицо шибануло перегаром и никотином.
– Вы бы, Виктор Степаныч, хоть чесноком заедали. Нарядную потряс хохот.
Моев, поблескивая глазками из-под опухших век, принужденно в меру отсмеялся, стараясь своим участием отвести от себя смех на Василия Андреича.
– Ну и старики пошли... Юмористы. Итак!.. – Он резко вскинул от стула свое тесто-тело: рука картинно протянута. – Вперед! Жмите! Кряжев – минутку.
Рабочие, уходя, возмущались.
– «Вперед!» А в забое лесу – ни палки. Какой день без конвейерных цепей. У него одно пиво на уме.
Моев подождал, когда закрылась дверь, затряс подушками щек:
— Ты почему меня перед рабочими дискредитируешь?! Василий Андреич глядел в лицо Моева.
— Боитесь, что ли?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.