Океанские ворота БАМа

...Первыми, кто высадился на пустынном, безлюдном берегу бухты Врангеля, были тридцать парней и девчат из Одессы. В кармане – комсомольские путевки. Жилье – палатки возле самой воды. Осень 70-го...

Анатолий Зенькович приехал в 71-м. Из Белоруссии. Тоже с комсомольской путевкой на Всесоюзную ударную...

На хозяйственном пирсе нет электроники. Техника – да, есть. Самая необходимая. Электроники нет.

И подходят сюда не те заморские и отечественные чудо-корабли, один вид которых превращает любого нормального взрослого мужчину в мечтающего о море мальчишку. Здесь швартуются степенные самоходные баржи, горластые, чумазые портовые буксиры и прочие вполне прозаические, домашние, ничуть не импозантные «плавсредства». Флот не в щегольском мундире, а в рабочей спецовке.

Антураж научно-фантастического романа – там, в диспетчерской контейнерного терминала. Здесь – кран, стропы, «майна», «вира»...

– Красавцы они в работе...

Это произнес штурман – молчаливый, мрачноватый человек, на физиономии которого прочно утвердилась неукротимая черная щетина. Чтобы побриться, ему, наверное, нужно израсходовать целую пачку лезвий... Больше часа шли из Находки, но так он и не разговорился. Сейчас тоже: выдавил фразу – и замолк...

Привезли железобетонные строительные плиты. И бригада Матвея Старостина, в которой работает Зенькович, начала разгрузку...

А ветер крепчает. По сводке – 6 баллов. Что это такое? На плакате в управлении порта – разъяснение: «6 баллов – сильный ветер. Качаются толстые ветки деревьев, гудят телефонные провода, трудно удержать в руках раскрытый зонтик».

По хозяйственному пирсу с раскрытыми или закрытыми зонтиками никто не разгуливает. Толстых веток и телефонных проводов здесь тоже нет. Но когда бьет этот шестибалльный ветер в прямоугольный бетонный парус...

Как альпинисты в связке: двое – на барже, двое – в кузове оранжевого «Магируса», один – в кабине крана.

На барже Толя. Собранный, внимательный, точно выбравший место. Напротив, словно двойник, застыл партнер – Сергей Черноморов. Напряженная квадратная спина. Смотрятся они оба как боксеры-тяжеловесы в разных углах ринга. («Сережка – друг мой самый близкий. Такой парень – стихи бы про него писал! Совесть у человека никогда не спит. Помочь если надо кому – Черномор тут как тут... И родня у него вся такая. Для людей живут. Брат Дмитрий в войну летчиком был. Пионеры год назад отыскали место, где он погиб. Сережка ездил...»)

В кабине крана дядя Яша. Собственно говоря, его настоящее имя Нуритдинов Шарифьян Нуритдинович. Из Башкирии родом. Работает с бригадой Старостина больше трех лет. («Я вообще-то уже пенсионер форменный. С семнадцатого года, ровесник Октября... Но разве от этих оторвешься? Обходительные ребята. Приятно с ними работать. Одно слово, мастера!»)

Бригадир Матвей Старостин – смуглый, темноглазый, очки в крупной, по нынешней моде, оправе. Якут. С семи лет в детдоме. Закончил строительное училище. После армии приехал к себе в село Алтанце, Амгинского района. Приехал один, а уехал с женой. Маргарита ее зовут. Маргарита Константиновна. Она из Ивановской области, кончила пединститут. Вместе сюда и перебрались. («Дочки здесь родились – Женя и Юля. Рита в школе русский язык преподает. Квартиру трехкомнатную получил. Корни, можно сказать, пустили. Я сначала работал здесь каменщиком, бетонщиком, плотником... Ну, а потом бригада сколотилась. Ребята что надо...») Матвей – дирижер. Поднял руку, повел ею – дядя Яша опустил стропы на «ринг» Зеньковичу и Черноморову. Те синхронно коротко поклонились плите – раз-два, закрепили стропы. Анатолий кивнул – бетонный прямоугольник ушел вверх и по выверенной, многократно отработанной траектории скользнул к «Магирусу», застыл в каких-то миллиметрах от борта. Кохримон Касумов принял плиту и повел ее на укладку. Он самый, пожалуй, невозмутимый в бригаде, Кохримон. Флегматичный даже. Но поскольку кавказец, прозвище ему дали соответствующее: «Джигит».

Матвей положил деревянные рейки, чтобы не билась плита о плиту по дороге к стройке. Раз-два, отцепили стропы. Рука поднята. Дядя Яша все видит...

Бытовка бригады разделена на две половины. Одна – официальная, торжественная, что ли. Вторая – деловая. В одной награды. Их много. Знамя «Герои пятилеток, ветераны труда – лучшему комсомольско-молодежному коллективу». Вымпел ЦК ВЛКСМ имени Ю. А. Гагарина. Диплом о занесении бригады в «Летопись комсомольской славы». Мандат на право подписать рапорт Центральному Комитету партии к 60-летию-Великого Октября... Крупно: «Экран социалистического соревнования». «Качество работы – хорошее... Производственный травматизм – нет... Выполнение плана – от 150 до 200 процентов...»

А в соседней, будничной половине бытовки дневник бригады. Читаешь его – и становится понятным, из чего складываются рекордные цифры. Такая, например, запись: вся бригада прошла курсы повышения квалификации. Или другая: предложили изменить укладку грузов на пирсе, упорядочить ее. И снова – скачок в производительности...

Помнится, в записках Героя Советского Союза летчика-испытателя Марка Галлая встретилась мысль, высказанная, кажется, кем-то из его коллег: «Делать быстро – это значит делать медленно, но без перерыва между движениями».

Не суета, а темп, подчиненный логике. Рациональный угол подачи груза. Суверенность каждого жеста. Непринужденный артистизм профессионалов. Великолепная пятерка эти Старостин, Нуритдинов, Черноморов, Касумов, Зенькович...

«Майна!» – сигналит Матвей. Все. Трюм пуст. Рыча, уходит к поселку тяжело груженный «Магирус». Сегодня были плиты для жилого дома и блоки для угольного комплекса. Самое необходимое. Резкий, пронзительный гудок. Прочертив зигзаг по бухте, выворачивает к причалу очередная самоходка.