Магнитка

А. ПАНКОВ. Ну, проектировали-то не одни горячие головы... Самую реальную картину нарисовал выходивший в то время журнал «СССР на стройке»: «Город из семнадцати кварталов, прорезающих огромное пространство. Город для 200 000 жителей. В каждом квартале будет свой универсальный магазин, своя школа, своя группа домов, свои столовые, ясли с палисадниками, при каждой квартире – своя ванна, электричество, газ, центральное отопление».

П. МАЛИКОВ. Действительно похоже. Вот только насчет семнадцати кварталов в журнале ошиблись. Больше400000 жителей сейчас в Магнитогорске.

А. ПАНКОВ. И, наверное, мало кто предполагал тогда, что еще сорок промышленных предприятий поднимется в Магнитке рядом с комбинатом. И каких предприятий! Таких, как калибровочный завод, метизно-металлургический, дающие 20 процентов метизов страны... 2,5 миллиарда рублей – таков сейчас годовой объем производства предприятий Магнитки. Есть даже фабрика пианино.

Красив он сейчас, наш город. Один из самых благоустроенных городов России. У нас два института, девять техникумов, девятнадцать ПТУ, семьдесят одна общеобразовательная школа...

П. МАЛИКОВ. Цирк и два театра. Дом музыки...

А. ПАНКОВ. И всем этим город обязан ордена Ленина тресту «Магнитострой».

Каких трудов это стоило! Начинали-то все на пустом месте, на голой земле. И была эта земля изрыта котлованами за самый горизонт. А вот жить было негде. Строили «летние» бараки, самодельные балаганы, рыли землянки, ставили палатки. Зимой в них волосы за ночь примерзали к брезенту, а утром из них невозможно было выбраться, пока соседи не отгребут снег. Самым распространенным продуктом была соя. Что из нее готовили? Да все – и суп, и котлеты, и конфеты. Строители-передовики ходили в столовую по специальным талонам, которые давали право на занятие столов в середине зала – там было не так холодно. И это было справедливо – ударники бывали на холоде больше других. Появилась, говорят, со временем швейная мастерская с единственной допотопной машинкой.

Темпы промышленного строительства у магнитостроевцев намного опережали строительство всех других объектов. Строили жилье попроще да побыстрее. Серго Орджоникидзе был крепко недоволен таким строительством соцгорода. На слете ударников в 1933 году он сказал: «Мы строили Магнитогорский завод, строили бараки, люди в них жили, но теперь прошло несколько лет и надо... построить такие дома, чтобы рабочие чувствовали себя хозяевами страны». Было принято решение о перенесении жилищного строительства на правый берег Урала. Но оно все отодвигалось – надо было наращивать и наращивать мощности комбината. И Магнитка признавала: это важнее. А потом война...

П. МАЛИКОВ. Это было особое время в жизни Магнитки...

А. ПАНКОВ. За него вечно ей жить в памяти народной. «Ямой Гитлера» назвали котлован, что остался от Магнитной горы. Металл всей Европы мобилизовал Гитлер против нашей страны, сшибся он с магнитогорским металлом – и не устоял. «Эти домны святые... Приносить бы цветы к ним 9 Мая».

Магнитка в те годы не работала – сражалась. Дерзко – как привыкла. Нельзя по всем канонам металлургии варить броневую сталь в обычных мартенах? Но броня-то нужна. Значит, научимся и будем варить, и варили броню.

Никому и в голову не приходило, что можно катать броню на обычном блюминге, и Магнитке предложили дожидаться, пока докатится до нее по военным дорогам эвакуированный мариупольский стан. А она ждать не стала. Были готовы расчеты, были выслушаны все доводы, все «за» и «против», были проведены подготовительные работы. Оставалось одно – окончательно решиться...

Директором Магнитки перед самой войной стал Григорий Иванович Носов. Было ему тогда тридцать пять лет. И он знал, что это такое – загубить в военное время стан. И еще знал, что ему будет, чем оправдаться, если он не решится на этот риск. Перед другими. А перед собой? Так думала вся Магнитка. И она решилась.

Уже в конце июля сорок первого Магнитка одела наши танки в свою броню. Каждый второй танк войны защищала она, каждый третий наш снаряд разил врага ее сталью. И большой этот металл делали большие люди, хотя и росточком они невелики оыли. зачастую и силенок было маловато, так что приходилось, как вспоминает Алексей Леонтьевич Шатилин, кричать, когда надо было шибер открыть: «Дядь Леш, помоги!» И до двадцати многим из них еще предстояло прожить не один, не два, а побольше годов. В пятнадцать лет получил свой первый орден за труд Константин Филиппович Хабаров, доменщик. Было это в 1943-м...

Не передохнула Магнитка и после войны. Да и когда было отдыхать, если надо было как можно скорее переходить на мирные рельсы? Непростым это было делом. Четыре года был загружен комбинат, по существу, одними военными заказами. 3,5 процента от общего выпуска продукции давали его сортовые станы торгового проката. Предстояло перестроить сталеплавильное производство. оснастить новой арматурой станы. Но Магнитка и не думала отставать. Работала так, словно и не отменяли чрезвычайного положения. Хорошо помню, как в послевоенные годы все стремились завоевать право участвовать в ежемесячных слетах передовиков, которые всегда проходили очень торжественно. Право значиться среди лучших на комбинате у металлургов всегда было одним из самых почетных. Но именно право – честно, безупречно заработанное. А стремление это – быть лучшим – из трудных. И легкой жизни никогда не сулит.

П. МАЛИКОВ. Останавливаться нам нельзя. Полвека в век бурного развития науки и техники – громадный срок. Самое важное сейчас – реконструкция. На нашу последнюю комсомольскую конференцию ветераны вышли с ло^ зунгом: «Даешь второе рождение Магнитки!»

А. ПАНКОВ. Очень точное выражение. Стоимость реконструкции и реализации всех намеченных социальных мероприятий составляет 2 миллиарда рублей. А на конец девятой пятилетки основные фонды комбината оценивались в 1700 миллионов рублей. Получается, что за годы реконструкции предстоит построить, по существу, такое же предприятие.

П. МАЛИКОВ. Только гораздо совершеннее. Будет создано, по сути, заново сталеплавильное производство. На месте шлаковых отвалов будет построен новый мощный кислородно-конверторный цех. Когда он войдет в строй, начнется реконструкция и нашего первого мартеновского цеха. Так что нам было что ответить на диспуте «Готов ли ты войти в строй рабочего класса Магнитки?», который проходил в нашем музее совместно с учащимися подшефного ПТУ, когда несколько ребят высказались в том смысле, что, мол. в современном сталеплавильном производстве сейчас уже ничего нового не придумаешь – настолько отработаны техника и технология.

Это была одна из многих встреч с ребятами. У каждого цеха комбината есть своя подшефная школа. Старшеклассники приходят к нам на практику. Выполняя какую-то несложную работу, присматриваются к делу. Их проводят по всем цехам, чтобы у них была возможность выбора. На комбинате действует целая система работы с молодежью. Поэтому нехватки людей цехи, можно сказать, не испытывают. Мне вот только кажется, что не мешало бы увеличить «пэтэушникам» практику у мартенов. Теория теорией, а по-настоящему полюбить наше дело можно только в цехе, у печи. Только тут окончательно выясняется, кому быть сталеваром, а кто и после нашего ПТУ «не наш». Как вот у Володи Опеканца было. Окончил он ПТУ, а работать пошел в нашу газету «Магнитогорский металл». Поручили ему там очерк написать о нашем цехе. Стал он к нам ходить. Долго ходил. Пока Володя Зуев с тридцать третьей печи не предложил ему: «Ты, парень, лучше работать к нам приходи». Вернулся Володя в редакцию и сказал, что уходит в цех. Подручный из него получился очень приличный. Ну и парень он горячий – мы его комсоргом избрали. Так что бывает, не сразу ребята для себя металл открывают – время на это тоже должно быть.

А. ПАНКОВ. Реконструкция в условиях действующего производства – дело сложное. Трудно придется и металлургам, и строителям, и монтажникам. Но, с другой стороны, для комбината это дело привычное. Потому что не было на Магнитке времени, когда бы она ничего не строила, не переделывала, не усовершенствовала. Небывалыми темпами строил магнитогорский комсомол домны в годы войны. Они тогда работали рядом – комсомольско-молодежные бригады металлургов, носившие звание «фронтовых», и строители домен № 5 и № 6 – ударных комсомольских строек. «В труде, как в бою!». «Одну норму – за себя, другую – за товарища, ушедшего на фронт!» – по таким законам они тогда жили. В акте о приеме комсомольской домны № 6 отмечалось: «В практике строительства не было случая постройки доменной печи в такой короткий срок». Недаром говорили во время войны: «Сражаться по-сталинградски, работать по-магнитогорски».