… И дети воспитывают нас

  • В закладки
  • Вставить в блог

Трудовые обязанности...

«Хочется» и «надо»

Л. Никитина. Очень хорошо помню, как удивляли нас два прямо противоположных мнения о нас наших близких. Правда, они наблюдали наших ребятишек несколько со стороны, так как вместе с нами постоянно не жили. Дедушка изредка приезжал погостить и каждый раз в той или иной форме осуждал нас: «Вы слишком распускаете/своих ребят, все им позволено, никаких обязанностей. Вырастут бездельниками и через несколько лет вам на шею сядут». Бабушка жила в другом доме, мимо которого малышам приходилось ходить то за водой, то за углем и дровами. Она жалела внуков и тоже была нами недовольна: «Да что же вы на них столько дел взвалили, и отдохнуть некогда бедным».

Теперь-то я понимаю, что каждый из них видел в основном одну сторону жизни ребят: дедушке, привыкшему к строгому порядку, не понравилась слишком вольная жизнь детей, которым было предоставлено «слишком много прав». А доброй, мягкосердечной бабушке, привыкшей всю жизнь обслуживать кого-то, казалось несправедливым взваливать на детей «слишком много обязанностей».

А на самом-то деле, наверное, ребячья вольная жизнь уживалась с обязательнымиделами, которые надо было делать без всяких «хочется – не хочется». И таких дел в доме было много, потому что ни газа, ни водопровода, ни центрального отопления у нас тогда не было. А мы оба работали, и не было никого, кто мог бы нам постоянно помогать в домашних делах. Никого, кроме детей.

Я не хочу сказать, что помощь малышей с самого начала была совершенно необходима. Да и какая от годовалого помощь – одна морока: его старания чаще всего лишь хлопот добавляют. Но зато как раз в это время он хочет помочь, пытается делать все, что делают папа или мама. Как хорошо, что мы поняли это и его помощь приняли, не отвергли. Причем это не стало педагогическим приемом «приобщения к труду». Было просто любопытно: а как он справится, что он сумеет, будет ли доволен своей работой? И оказалось: вместе работать интересно и весело.

Правда, это благополучное начало не исключило последующие сложности на «трудовом фронте» – может быть, потому, что мы сами не во всем были согласны друг с другом.

Для себя или для других?

Б. Никитин. Безусловно. Я с самого начала считал, что детям можно и нужно поручать гораздо больше домашних дел, чем это допускала мама, которая предпочитала делать многое сама, не перекладывая на детей даже простые дела.

Л. Никитина. Это верно. Но мне хотелось, чтобы не я перекладывала эти дела на детей, а чтобы дети сняли эти дела с нас сами, по собственной инициативе. А это само собой не получалось. Не сразу мы поняли, что надо говорить не так: «Оля, бери полотенце и помоги мне» или: «Алеша, наколи для меня лучинок на растопку», а так: «Ребята, давайте-ка маме поможем посуду вымыть!» (говорит папа) – или: «Алеша, а что, если на растопку заготовить щепочек – вот папа обрадуется!» (говорит мама). Тогда получается забота не о себе, а о другом!

Мы ошибались, когда просто поручали дело, давали какое-то задание, заставляли выполнять его до конца, но не всегда обращали внимание ребят на то, что работу надо сделать еще и потому, что кому-то нужна помощь, внимание, забота. Работа в таком случае выполнялась не как взятая на себя часть общего дела, а как навязанная извне скучная повинность, от которой хочется увильнуть. И вот уже мы слышим: «А почему я, а не Антон?», «Алеше меньше копать досталось, а он мне не хочет помочь...». Пришлось поломать голову: как же вернуть детям это желание помочь, которое у годовалых проявляется как бы само собой?

Б. Никитин. Выход мы нашли в том, что вместе с ребятами стали делать что-то нужное не только для собственной семьи, но и для других, знакомых и незнакомых, людей.

Всей семейной «бригадой», со школьниками и дошкольниками, мы убирали дрова и уголь у бабушки, расчищали беговую дорожку на улице – для всех соседских ребятишек, участвовали в ремонте школьного помещения, ездили строить дом для наших друзей, возили книги в библиотеку – всего не упомнишь. Вот в такой общей работе для других, дружной, веселой, бескорыстной, и рождается не только настоящая действенная забота о людях, но и взаимопомощь, желание выручить друг друга.

Об одном жалею: редки они у нас все-таки были, эти трудовые десанты, – надо было бы проводить их почаще. А тс слишком много у современных детей, в том числе и у наших, всяких занятий только для себя: играть, читать, заниматься спортом, решать задачи, делать опыты и т. п. – все для себя! А что они делают для других? И сколько? Сколько затратили сил, времени, старания, какой получили результат – и по количеству и по качеству – все это чрезвычайно важно. Я настаиваю на том, что должен быть оптимум трудовой нагрузки, чтобы ребенок смог применить и физическую силу, и поработать головой, и испытать свое терпение и настойчивость в преодолении трудностей, и почувствовать радость и гордость, когда получит ощутимый результат. Это, конечно, зависит от организации работы, от ее нужности, полезности, но, честное слово, пять минут работы в день – это еще не работа.

Когда мы стали жить в другом доме, с отоплением, водопроводом, газом, нас опять выручала необходимость: надо было утеплять дом, переделывать сарай, очищать и строить спортплощадку, приводить в порядок сад. Кроме того, было много разных сезонных работ вроде весенней уборки двора или посадки огорода. Обычно в подобных делах участвуют все, от мала до велика. Есть работа и ежедневйая: уборка, стряпня, посуда – ее делаем по очереди. Если все этоучесть, то у детей в среднем получается, конечно, не пять минут, но и не более получаса в день. Думаю, этого мало, потому что остается каким-то незаметным этот труд, совсем нетрудным.

А разве должно быть обязательно трудно? Я считаю, это необходимо. Трудовые усилия должны1 быть не игрушечными, а значительными, что называется, до поту, до усталости, той трудовой усталости, которая дает особое гордое удовлетворение: «Я смог, я выдержал, я не хлюпик и не белоручка какой-нибудь». Это гордость и достоинство рабочего человека. И его может и должен испытывать ребенок как можно раньше.

« Ниточка-Никиточка »

Это не теоретические рассуждения – мы все это наблюдали у своих собственных детей, когда организовали нашу «швейную фабрику», которую ребята ласково назвали «Ниточка-Никиточка». Было тогда у нас трудное время. Для дополнительного заработка мама брала надомную работу – шила фартуки, а мы ей все помогали (старшему тогда было одиннадцать лет). Работали от одного до двух часов ежедневно, каждый по своей «специальности»: кто скалывал булавками детали, кто нитки обрезал, кто складывал, кто был «няней» в детском саду (играл с маленьким тогда Ванюшей). Два года работала наша «Ниточка-Никиточка». Наполовину это была, конечно, игра «в фабрику», но работали всерьез, с рабочим местом, четким ритмом, с ответственностью за качество. Это было чудесное время, которое мы все вспоминаем с удовольствием. А почему? Слаженная дружная работа давала видимый результат: стопка готовых – нами сделанных! – фартучков (за месяц 400 – 500 сложенных по строгому стандарту и связанных аккуратными пачками по 20 штук). Час-полтора довольно кропотливой, однообразной работы, казалось бы, должны были утомить ребят, но нет: они проникались каким-то особым рабочим достоинством из-за своей необходимости, нужности «фабрике». Как-то у Анночки болел пальчик – занозила она его. Мы хотели освободить ее от работы, а она: «А кто же будет кармашки прикалывать?» – и работала со всеми до конца «смены».

Просто удивительно, как наши непоседы преображались за работой, становились сосредоточенными, внимательными, серьезными, даже какими-то чуть-чуть важными. Участие в общем труде, осознание зависимости всех от каждого помогло им ощутить, что жизнь состоит не только из приятного «хочу», но и сурового и ответственного «НАДО». А как по-разному проявлялись их характеры: один не давал покоя своими рационализаторскими предложениями, другой норовил вначале выдать большое количество за счет качества, третий проявил необычайную аккуратность, даже изящество в своей «операции», а четвертый оказался универсалом – освоил все «профессии» и всегда был готов помочь в случае «прорыва».

Особенно поражала нас, взрослых, та быстрота, с которой ребятишки осваивали рабочие операции и целые «профессии». Не проходило и недели, как Анюта, только что перешедшая на «подвертывание подола фартука», уже не отставала от взрослого, а еще через неделю она уже успевала подвернуть два фартука, пока взрослый делал один. Десятилетнему Антону уже через две недели после начала работы «фабрики» в «трудовую книжку» (была такая у каждого работника) мы записали новую профессию – «швея-мотористка». Он не только блестяще подшивал карманы, бретели и пояса на своей электрической машине «Тула», но мог ее настроить, заправить шпульку, отрегулировать шаг строчки, натяжение нити.

Все вопросы на «фабрике» мы решали на общем собрании, и нам, взрослым, нередко приходилось поражаться толковым и справедливым суждениям ребятишек и о распределении обязанностей, и о «технологии производства», и о рабочей дисциплине, и о справедливости в «начислении зарплаты».

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия  Ланского «Синий лед» и многое другое.



Виджет Архива Смены