Входя сюда, стряхните пыль пустыни

Нр Хамрай Оманов так и не увидел плодоносящих садов на краю Кызылкумов, в селении по имени «Крепость четырех садов». Он пал в 1942-м под Сталинградом. Его сыну тогда шел второй год.

Рахмат Оманов унаследовал мечту о садах и запомнил рассказы о чудесном эликсире плодородия. Когда по соседству заложили город и начали строить химический комбинат, комсомолец из кишлака Капаичорбаг пришел наниматься – на любую работу!

– Примем, – сказали ему в отделе кадров. – Инженером. Ждем тебя, парень.

Точно в назначенный срок Рахмат Хамраевич Оманов снова появился в отделе кадров – с дипломом Ташкентского политехнического института. И со свидетельством о стажировке на первом в Узбекистане химическом предприятии – Чирчикском производственном объединении «Электрохимпром». Да еще «увел» с Чирчикского объединения самого красивого электрослесаря, знатока контрольно-измерительных приборов и автоматических устройств – кареглазую Мархамат.

С тех пор биография семьи сплелась с летописью города, ставшего родным. Спросите их, когда в объединении «На-воиазот» пускали новую линию, и Мархамат с ходу ответит: «Когда родился наш Алишер», – потом смущенно отсчитает возраст их первенца и назовет год. Спросите, когда въезжали в новую квартиру на улице Ленина, и Рахмат, лукаво поглядывая на жену, скажет: «Когда команда Мархамат в последний раз стала чемпионом города по волейболу». Такова хроника Омановых: «Когда Рахмата приняли в партию... Когда пускали третью очередь... Когда родился Шухрат... Когда мы стали брать мальчишек в походы... Когда Мархамат затеяла гарантийные паспорта для измерительных приборов.... Когда Мархамат избрали в горком партии... Когда линия вышла на проектную...» Счастливая хроника – не только семейным согласием, и не только интересной работой, и не только уважением товарищей. Счастливая тем, что все это слито воедино.

И еще тем, что Рахмату и Мархамат удалось приобщиться к воплощению отцовской мечты о садах. Их предприятие – одно из крупнейших в мире поставщиков минеральных удобрений, и азот, который производит комбинат, оборачивается миллионами тонн хлопка, риса, фруктов, винограда. Для этого и причастились Рахмат и Мархамат к чуду превращения двух «невидимок» – частиц природного газа и воздуха – в эликсир плодородия.

«Комбинируя» атомы этих частиц, здесь творят и другие волшебства. Так, в Навои пущена первая опытно-промышленная установка, синтезирующая препарат «К» – то самое вещество, о котором мечтали в кишлаке Калаичорбаг, когда ветер развеивал почву в пыль. Капля препарата «К», падая на комочек пыли, превращает ее в зерна, напоминающие структуру плодородных почв, и земля может противостоять ветровой эрозии.

Так из природного газа и воздуха сотворили здесь два вещества в помощь природе. А третье вещество стало... соперником природы. Из тех же компонентов – природного газа и воздуха – здесь получают нитрон – синтетическую шерсть. Получают больше, чем можно настричь во всех отарах, пасущихся в пустынях Средней Азии.

А рядом уже поднялись корпуса еще одного гиганта – электрохимического комбината, где встретятся соль кызылкумских меторождений и газовый конденсат с соседних промыслов, встретятся, чтобы стать продукцией, в которой нуждаются земледелец, врач, строитель и их союзник – природа

И еще одна площадка зарезервирована рядом с группой химических производств. Она имеет прямое отношение и к химии и... к спорту.

Известно, что там, где имеется достаточное количество аммиака, можно вырабатывать холод. И вот однажды на собрании партийного актива в Ташкенте представителям Навои подсказали идею – обзавестись собственным катком. Хоккей и фигурное катание в Южных Кызылкумах! Такая перспектива не могла оставить равнодушными комсомольцев города, где физическая культура, спорт стали непременной чертой образа жизни.

В древней Спарте полагали, что. не умеющий плавать подобен неграмотному. Что ж, и с такой точки зрения Навои можно считать городом сплошной грамотности.

Я видел, как милиционер перекрыл движение на самой оживленной улице: шагал детский сад.

– Куда?

– В «Дельфин»!

Так назвали бассейн, который с полной нагрузкой работает восемнадцать часов в день, в любую пору года – зимой «Дельфину» дает частичку своего тепла электростанция.

Звучит сирена тренера-воспитателя, и бронзовые мальчишки и девчонки превращают голубое зеркало бассейна в кипящий водоворот. А тренер, дав испариться избытку ребячьей энергии, начинает урок брасса. Потом – десять минут с мячом, и малыши уступают место школьникам. Потом явятся оздоровительные группы всех возрастов, снова школьники. График жесткий, все расписано до минуты: отведено время всем детским садам, школам, производственно-техническим училищам соседних микрорайонов. А ведь еще надо выкроить часы для пловцов, прыгунов с вышки и трамплина, ватерполистов высокого класса. А их в Навои немало: юноши и девушки, прошедшие школу «Дельфина», – непременные участники сборных команд Узбекистана. Это закономерно, ведь спорт можно уподобить пирамиде: чем шире основание, тем выше вершина.

Сотни мастеров спорта воспитал этот город – альпинистов, боксеров, борцов, велосипедистов, легкоатлетов, мотоциклистов, пловцов, стрелков, туристов, футболистов... И это, пожалуй, тоже было запрограммировано: свой первый стадион навоийцы соорудили в ту пору, когда на его трибунах могло разместиться почти все население города. Так был привит вкус к спорту. И самыми массовыми стали субботники на строительстве искусственного озера, окольцованного пляжами и лодочными станциями. Вот такой теперь кызылкумский пейзаж: разлилась голубая вода, по которой скользят белые паруса. Глянешь с одного берега – отражаются башни домов, глянешь с другого – дрожат в голубом зеркале деревья молодого парка. И тут я не могу удержаться – непременно нужно привести цифру: семьдесят гектаров отвели городскому парку – под зелень гектаров пустыни не жаль!

По напряженности и полноте рабочего дня с бассейнами, стадионами, спортзалами соперничает и дворец «Фархад». Тот самый дворец, облицованный розовым туфом, перед которым без устали дробит скалу богатырь, открывая путь воде, и поднимают полные кувшины девушки, олицетворяющие три великие реки Средней Азии – Амударью, Сыр-дарью, Зеравшан, и сторожат предания литые драконы.

Это словно запевка к работам самодеятельных художников, выставленным в картинной галерее дворца. К стихам и песням самодеятельных поэтов и музыкантов. К спектаклям самодеятельных артистов. В этом чудесном дворце стремятся приобщить к прекрасному и утолить жажду творчества. На то и воздвигли дворец – с его светлыми студиями, тихими библиотеками, зрительным залом, на сцене которого ставят и драматические спектакли и оперы.