У инструмента Раймонд Паус

Популярность посредственности страшна. Популярная легкая музыка должна обладать не меньшей тонкостью, точностью стиля, совершенством, проникновенностью, чем музыка серьезная. Только тогда искусство будет влиять на моду, сможет стать ее законодателем.

– Но мода тоже склонна навязывать искусству свои требования. Модельеры говорят, что мода – это то, что ходит по улице. Секрет моды в легкой музыке на первый взгляд кажется еще более простым: модно то, что слушают, поют, подо что танцуют. Однако что больше влияет на направление музыкальной моды, на популярность той или иной песни, какого-то ансамбля, певца, композитора – вкус слушателя, его готовность отдать свои симпатии новому, оригинальному, интересному или вкус музыканта, способного увлечь молодежь музыкой новаторской, яркой, самобытной, запоминающейся? Не уступают ли порой последние свои художественные позиции в угоду нетребовательности первых? Слишком стала явной в последнее время тенденция слепо следовать моде в ущерб хорошему вкусу.

– Привлекательность любого музыкального произведения зависит не от его принадлежности к жанру, а от его художественных достоинств. Если художнику не по силам сопротивляться давлению моды, преодолевать зависимость от массового спроса, ему, как правило, не суждено стать яркой творческой личностью. Как болезнетворный вирус опасен для живого организма, так и для художника гибельна готовность следовать потребительской близорукости. Как правило, такой путь ведет к тиражированию копий или компиляций модных произведений, к бесконечному повторению одних и тех же исполнительских приемов. Если этому не противиться, то мода может отнять у искусства душу. Шаблон бездушен.

Жанр эстрады требует ответственности, серьезности и понимания прежде всего от художников, которые к нему обращаются. Недооценка его, например, некоторыми авторами песен, и поэтами, и композиторами, приводит к рождению произведений трафаретных, удручающе скучных, однообразных, похожих одно на другое.

Невзыскательность, пренебрежительное отношение к жанру открывают путь на нашу эстраду тем далеко не лучшим образцам западного искусства, которые вряд ли достойны тиражирования. Очень часто заимствования довлеют над творчеством некоторых композиторов, певцов, вокально-инструментальных ансамблей; входят в него без какого бы то ни было осмысления. Считаю, что взыскательность художника и общественная, нравственная репутация жанра эстрады неразделимо связаны между собой.

Кажущаяся легкость «легких» жанров: эстрады, комедии, оперетты – очень опасна и чревата серьезными ошибками и даже поражениями. Эти жанры требуют от художника особой виртуозности, особого склада мышления, особого дара озарять жизнь искрой веселья, доброй шуткой, юмором, создавать людям хорошее настроение. Обратимся к песне. Можем ли мы прожить без лиричной, забавной, озорной, шутливой, а иногда и легкомысленной песни, вызывающей улыбку или рождающей в душе чувство раскованности, свободы, радостного, веселого праздника? Жизнь без шутки скучна, как и шутка нелепа и скучна в кружевах назидательности.

Однако легкость никогда не была синонимом пустоты. Тем более обидно признавать, что пустота и бессодержательность все чаще преобладают в развлекательной песне, заглушая такие ее качества, как изящество, искрометность, живость, захватывающая ритмичность, гармония слова и мелодии. Подобные песни порождают ленивое восприятие, ведут к девальвации музыкальных ценностей, предполагают бездумное слушание. Некоторые молодые люди цинично заявляют, что им наплевать на слова и на мелодию тоже, главное, чтобы музыка «царапала» нервы, чтобы ее можно было просто слушать. И все.

Художник может внутренне подыграть этой пошлости, согласиться с ней, а может и активно воспротивиться. Стихия массовой развлекательности не должна поглотить наши культурные и нравственные завоевания, которые мы так высоко ценим и бережно храним.

Для своих песен я ищу не слова – поэзию, а в поэзии наравне с ярким образом я ценю мысль. Очень часто обращаюсь к произведениям латышских поэтов Яниса Петерса, Визмы Белшевицы, Иманта Зиедониса. Мне нравится работать с поэтом Андреем Вознесенским. Он близок мне своим пониманием природы поэзии, природы песни. Он умеет быть и веселым, и лиричным, и серьезным, и грустным.

— Сейчас особенно часто звучит слово «шлягер». Что это, возрождение на время забытого, ушедшего из обихода термина или возрождение определенных песенных традиций?

— Шлягер – песня, которую поют все. Такие песни есть всегда. Между прочим, один из первых, а может быть. и самый первый шлягер принадлежит великому Моцарту. Прекрасная и по музыкальному языку и по форме песенка Папагено из «Волшебной флейты» сразу после премьеры оперы стала шлягером, который напевала и насвистывала вся Вена.

Вспомним песни Дунаевского... Их подхватывали буквально на лету, потому что композитор чувствовал время и безошибочно находил дорогу к тем, для кого писал.

Написать шлягер совсем не просто. Лично я радуюсь, когда мои песни завоевывают популярность у слушателя, хотя иногда даже для меня она бывает совершенно неожиданна, а порой и необъяснима. Так. например, случилось с песней «Листья желтые». Запрограммировать шлягер нельзя. Невозможно сесть к роялю, вооружившись понравившимися тебе стихами, и решить: вот сейчас я напишу песню такую хорошую, что ее сразу все подхватят и запоют.

Думали ли мы с поэтом А. Вознесенским, когда работали над песней «Танец на барабане», которую впервые исполнил на Сопотском фестивале певец Николай Гнатюк, что создаем шлягер? Конечно, нет. Просто нам хотелось написать песню, полную огня, жизнерадостную, темпераментную, живую. Нам это, как видно, удалось.

Желание написать хорошую массовую песню – песню для всех – всегда вырастает из ответственности композитора перед временем и его требованиями. Быть современным – вот один из главных критериев профессионализма. И на него всегда ориентируются в своем творчестве такие прекрасные, любимые мною композиторы, как Давид Тухманов и Андрей Петров. Мое глубокое убеждение, что именно хорошее, профессиональное, яркое должно стать на, эстраде заслоном плохому и пошлому.

Много лет назад, на заре рождения звучащих дисков, журнал «Граммофонная жизнь» сообщал своим читателям о новинках непременно в превосходных степенях: «исполнение вне конкуренции», «ошеломляющая музыка, равной которой не было до сих пор». Прошло несколько десятилетий, требования наши выросли. Новинки сейчас рождаются каждый день. И вокально-инструментальные ансамбли множатся не по дням, а по часам. А вот «граммофонные» оценки можно услышать и сегодня. Очень часто они раздаются в адрес тех, кого следовало бы оценивать с критических позиций. Мы часто говорим о профессионализме. Что это такое? Это работа, регулярная тренировка каждый день. Это самостоятельность. Это поиск – поиск своего лица. Своеобразного, живого лица, а не маски с бездумной улыбкой.

Мы должны сделать постоянными массовые творческие соревнования и конкурсы любителей современных молодежных ритмов, смотры дискотек, чтобы популяризаторами и пропагандистами музыки не могли стать люди случайные, люди с узким кругозором, сомнительным вкусом и низкой духовной культурой. Пусть мальчики с гитарами выступают не только перед своими неискушенными ровесниками, но и перед строгим, высокопрофессиональным жюри. Каждый, берущий на себя смелость публичного выступления, встречи с большой или маленькой аудиторией, должен нести этой аудитории не эрзац-искусство, а подлинное искусство, должен ощущать ответственность и серьезность своего поступка.

Никогда прежде музыка не имела такой огромной аудитории. Сегодня она звучит не только в филармонии или концертном зале, но и в спортивном манеже, где собираются тысячи слушателей. Это ко многому обязывает.

Лауреат премии Ленинского комсомола композитор Раймонд Паулс по праву носит звание народного артиста республики. Его имя связано для нас не только с прекрасными песнями. Оно на афишах театральных спектаклей. В титрах кинофильмов. Он автор популярных мюзиклов. Долгие годы он сотрудничает с Латвийским радио. Пользующаяся огромной любовью молодежи радиопередача «Микрофон» регулярно проводит среди своих слушателей анкетирование с целью выявить самого интересного и любимого композитора, песню, что особенно пришлась по душе молодежной аудитории. Несколько лет подряд имя Раймонда Паулса и его песни возглавляют список победителей. Действительно, для него искусство не храм, а мастерская, где царствует труд. Но как бы ни были загружены дни, у него всегда находится время для дела, которое он считает обязательным для себя. Вот уже несколько лет он ведет занятия с хором мальчиков музыкальной школы имени Э. Дарзиня.

«Хор – это самая нежная и глубокая моя привязанность», – признается композитор. Детям он отдает не только свою музыку, но и свое сердце. Раймонд Паулс никогда не предлагал песни исполнителям. Певцы сами находят его произведения. Поэтому есть что-то символическое в том, что для хора мальчиков он специально создал большую двухчасовую концертную программу. С юными певцами он занимается подолгу, увлечено, самозабвенно, не считаясь с усталостью, с другими делами, что набегают со всех сторон, со временем, которого совершенно не хватает. Иногда кажется, что эти занятия приносят ему удовлетворение, которое не могут дать радости и заботы взрослой жизни. Они возвращают его в давно ушедший мир детства, в счастливую пору, когда окружающий мир наполнен мечтами и открытиями, когда чудеса и неожиданности подстерегают на каждом шагу, когда все воспринимается чисто и светло.