Масловой, которую этим радостным утром конвоиры ведут в суд, – читается как эпиграф Толстого к картине Ярошенко, как его подпись к ней. Толстой начал работу над романом через год с небольшим после появления ярошенковской картины, но речь, конечно, не о влиянии Ярошенко на Толстого: сопоставление показывает, как воздействовали на творчество писателя и художника явления действительности.
И все же впечатление от картины, по-своему переплавленное, похоже, высказалось (может быть, неосознанно) в первых строках «Воскресения». Вот Катюша Маслова, накинув на голову платок (платок матери – «мадон-йы», как ее называли, – на ярошенковском холсте был особо замечен зрителями), выходит из острога на свежий весенний воздух: «Проходя мимо мучной лавки, перед которой ходили, перекачиваясь, никем не обижаемые голуби, арестантка чуть не задела ногою одного сизяка; голубь вспорхнул и, трепеща крыльями, пролетел мимо самого уха арестантки, обдав ее ветром. Арестантка улыбнулась и потом тяжело вздохнула, вспомнив свое положение...»
«У меня на письменном столе лежала открытка с репродукцией картины художника Ярошенко «Всюду жизнь»... – рассказывает М.В.Фофанова, на квартире которой В. И. Ленин нелегально жил последние месяцы перед Октябрем. – Владимир Ильич увидел открытку и говорит:
– Вот замечательный художник!
А кто такой Ярошенко, я по-настоящему не знала. Он мне рассказал его биографию.
– Подумайте, это кадровый военный человек, и представьте себе, какой он прекрасный психолог действительной жизни, какие у него чудесные вещи!
Я вытаскиваю из своего письменного стола еще одну открытку с репродукцией картины Ярошенко «Заключенный». Владимир Ильич говорит:
– Прекрасно! Когда будем хозяйничать, чтобы не забыть. Такому человеку надо отдать дань».
В немногих словах Владимира Ильича о Ярошенко обнаруживается его знакомство с биографией и творчеством художника, выступившего в русском искусстве представителем революционно-демократической интеллигенции; эти слова содержат точнейшее определение искусства Ярошенко – «прекрасный психолог действительной жизни», свидетельствуют об эмоциональном восприятии Лениным его картин – «замечательный художник», «чудесные вещи», «прекрасно» (многое из запечатленного Ярошенко в его картинах Владимир Ильич пережил лично – тюремную одиночку, ссылку; юность его прошла среди молодежи восьмидесятых годов, тех студентов, курсисток, которые были героями ярошенковских полотен).
Накануне Октября, разрабатывая тактику восстания, Ленин, как всегда, заглядывал вперед: реально планировал, как будет хозяйствовать победившая Советская власть, определял место искусства в новой жизни, заботился о том, чтобы народ узнал и полюбил лучших мастеров искусства, среди которых и русский художник Николай Александрович Ярошенко.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.