«...Двадцать четыре часа в сутки занят пшеницей. У меня нет других мыслей, кроме мысли о селекции. Даже во сне вижу делянки. Если бы это было возможно, то я бы и «Бежин луг» Тургенева засеял пшеницей... Чертовски болит сердце». «Чтобы вывести новую пшеницу, селекционеру нужны годы, а может, и десятилетия упорного труда, сотни тысяч, а то и миллионы проверок. Селекционер должен выполнить три условия: посвятить пшенице всю жизнь, работать на одном месте, жить долго».

Вечный поиск присущ не только селекции, но и самому земледелию. Оно и сегодня стоит перед вопросом: что надо сделать, чтобы нива не оказалась скудной, когда на нее обрушиваются в бесснежье лютые морозы, когда тонкие, еще не окрепшие стебли терзает «черная буря» и листья скручиваются от суховея? Уж на что непредубежденный, решительный человек Владимир Первицкий. Первым в стране организовал безнарядное звено с аккордно-премиальной оплатой за конечные результаты, освоил то, что впоследствии получило наименование индустриальной технологии возделывания кукурузы с минимальными затратами. Сколько вечеров провели мы в рассуждении, не бросить ли пахать! Я не убедил. И так до тех пор, пока «черная буря» 1969 года не погубила в Новокубанском районе почти все посевы озимых и не сорвала за Армавиром почвенный слой до гальки. Та земля летела за тысячу верст и оседала даже в Италии.

Только после этого он уверовал во все аргументы и сдался, а теперь в опытном хозяйстве, где работает звено Первицкого, не пашут уже давно на тысячах гектаров. Классический отвальный плуг заменили орудиями для поверхностной обработки полей. Почва при этом не иссушается, семена сорняков и пшеничная падалица прорастают даже после малых дождей, и поле легко очистить механическим способом. Сеять можно без опоздания, в лучшие агросроки. Всходы появляются ровные, дружные, к зиме развиваются хорошо и не вымерзают. Весенние пересевы и подсевы – сегодняшний бич многих хозяйств – навсегда ушли в прошлое.

Уже с первых сезонов урожайность кукурузного зерна составила 45 – 50 процентов, что на 17 – 25 процентов выше, чем у соседей. В среднем за годы восьмой и девятой пятилеток звено получило по 50, а за годы десятой пятилетки по 62,7 центнера кукурузы с каждого гектара. Урожайность пшеницы поднялась с 39,9 до 46,7 центнера. На 9 – 15 центнеров больше, чем в среднем по району.

Бесплужное земледелие теперь завоевывает все больше приверженцев на Кубани и в Ставрополье, Ростовской области, Поволжье, на Украине. Так, в Полтавской области без пахоты растят не только озимую пшеницу, но и яровой ячмень, кукурузу, подсолнечник, гречиху... Даже свеклу! На площади свыше миллиона гектаров. Этим летом Полтавщина сняла урожай, какого еще никогда здесь не видели.

Сорт, обработка почвы, сроки сева... Это не все. Есть еще непростой вопрос: как посеять, густо или редко, чтобы вырастить предельно высокий урожай зерна в конкретных климатических условиях? Совсем юный агроном Мехлис Сулейменов занимался этой проблемой, начитавшись моих статей в «Комсомольской правде», во Всесоюзном научно-исследовательском институте зернового хозяйства, который возглавляет известный целинник академик ВАСХНИЛ А. И. Бараев. Опыты с нормами высева Мехлис ставил 13 лет подряд, чтобы изучить мировую практику, изучил шесть иностранных языков. Защитил кандидатскую, написал докторскую диссертацию, заведует отделом земледелия института.

В республиканской газете «Казахстанская правда» 7 апреля 1976 года была опубликована статья А. Бараева и М. Сулейменова «Нормы высева яровой пшеницы», там говорилось: «Надо убедить хлебороба в том, что 100 семян на квадратный метр дадут такой же урожай, как 300, и еще больше, чем 400 семян. Переход к пониженным нормам высева в засушливых областях Казахстана необходим».

– В первые годы после освоения целинных земель, – говорит Мехлис Сулейменов, – яровой пшеницы на гектар высевали по 3,5 – 4,5 миллиона всхожих зерен. Многие считали, что этого мало, надо высевать по 5 или даже по 6 миллионов, как это сплошь и рядом практикуется в европейской части. Однако многолетние опыты у нас в институте, в целиноградском сельскохозяйственном, на опытных станциях показали, что это застарелая ошибка нашего земледелия. Яровая пшеница обладает свойством пластичности – способностью создавать примерно одинаковый урожай при разных нормах высева. Оптимум достигается, когда на квадратный метр приходится 200 – 250 семян. В острозасушливые годы более густой посев ведет к резкому снижению урожая.

Экономия только 50 килограммов семян на гектаре в масштабах Северного Казахстана составила бы 600 тысяч тонн отборного зерна, которое долгое время выбрасывается не только впустую, а и во вред делу.

Сулейменов прав. И то, о чем он говорит, в полной мере относится не только к яровой пшенице, но и к озимой, не только к Северному Казахстану, а к любой без исключения зоне.

Вот и получается, с какой стороны ни подойди к проблеме хлеба, – вопросы, вопросы... И чем больше углубляешься в нее, их становится больше и больше. Канадцы, к примеру, жалуются на тот факт, что в их стране должно было вырасти новое поколение, пока бросили пахать землю. А нам сейчас надо даже пересматривать саму по себе структуру зернового вала. Дело в том, что на стол народа нужно лишь примерно 30 – 35 миллионов тонн хлеба в год. Остальной урожай идет на фуражные цели или в переработку на другую продукцию. При этом процентное содержание зерна в комбикормах у нас непомерно велико, намного больше, чем в других странах. Комбикормовая промышленность заслуживает здесь серьезного упрека.

Селекция долгие годы у нас ориентировалась главным образом на создание продовольственных сортов пшеницы и ржи и не занималась кормовыми вариантами этих же культур, что тоже противоречит мировой практике. Диспропорцию придется безотлагательно исправить. Серьезную озабоченность вызывает и тот факт, что в структуре посевов зерновых и зернобобовых культур слишком малые площади отводились сое и гороху, которые богаты белком и являются прекрасными предшественниками для хлебов.

И наконец, потери. Все мы знаем, что когда-то человек сметал со стола в ладонь самую малую кроху, чтобы отдать курице или съесть самому. Так было. Помним по многочисленным снимкам блокадный кирпичик пайкового хлеба ленинградцев, знаем о подвиге шоферов «Дороги жизни», которые отдавали жизни, чтобы доставить мешки с мукой в осажденный город. Да, есть хлеб тогда означало жить. И легче понималось, что хлеб – это богатство.

Эту фразу на разные лады мы повторяем и сегодня. Повторяем... Но под словом «богатство» подразумеваем «богато, много». И соответственно относимся. А надо бы под богатством иметь в виду драгоценность. И относиться к хлебу, как относятся к золоту или алмазам. Зададимся вопросом: сколько зерна и в эту жатву будет потеряно только на трассе «поле – ток»?

Но это не все потери. Даже далеко не все. А еще потери при перевозках, переработке, хранении. А сколько его уходит со стола в мусорные ведра?!

Можно ли достигнуть полного успеха в борьбе с потерями? Вполне. Но для этого надо понять, что хлеб – это не то, что стоит копейки в булочной, а начало всех начал. И стола в доме, и самого дома, и всего, что вокруг нас.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.