— Да когда это твоя мастерская бывает запертой? – машет рукой Гозель.

Дурды в ответ только виновато и озорно улыбается: правильно, никогда! Что толку запираться, если сам заказал десяток ключей от двери и вручил всем воспитанникам своей студии: приходите в любое время дня и ночи, располагайтесь, работайте, пользуйтесь библиотекой! Мастерская для художника – святая святых, самое сокровенное. Но даже сокровенное он не запирает в себе или для себя, так и живет – с дверью, раскрытой для всех: «Входите, кто хочет, люди! Все это для вас!»

Придите на его выставку, вглядитесь в картины, вдумайтесь, вслушайтесь в них – они поют. Поют изящные, как бы танцующие изгибы древесных стволов и ветвей, поют радостные, сочные, щедрые краски Туркмении, поют суровые и красивые лица людей – крестьянок, писателей, художников, распахнутые настежь глаза детей. Вглядываешься в полотно – и будто слышишь пение дутара – простое и чистое, как звон горного ручья.

И вновь скорбные женщины снимают с себя золотые и серебряные украшения, чтобы помочь далекому фронту. И вновь колхозные девчонки и мальчишки смотрят с полотна прямо на тебя... И вновь наливаются спелым соком багряные гранаты – плоды земли и труда.

Я поднимаюсь на второй этаж, вхожу в мастерскую Дурды Байрамова. Здесь даже в плохую погоду воздух светлый и чистый. Здесь работает, учит, сомневается один добрый человек. Он живет рядом с горами и небом, он дарит свои картины людям, и у него много друзей. И поэтому он очень счастливый человек. Возможно, самый счастливый в мире.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.