Всего восемнадцать подписей. Магонова, Шазиянова, Халилова, Арипова, Бергер, Рахимов, Шарипова, Алиев... Ткачихи, прядильщицы, мотальщицы, поммастера, грузчик... Редко кто из них работает на Кайраккумском ордена Трудового Красного Знамени производственном ковровом объединении два или три года, большинство трудится восемь, десять лет, а то и больше. Работают семьями. У некоторых уже и дети пришли на ковровый. Словом, все это кадровые работники предприятия, добившегося значительных производственных успехов. Те, кому предприятие этими успехами обязано.

И вот такое письмо:

«Мы, жильцы так называемого «семейного» общежития, решили написать в «Смену» в надежде, что вы нам чем-нибудь поможете. Потому что жить дальше так, как мы живем, и терпеть у нас уже нет сил. Тем более что общежитие для нас не временное пристанище, а родной дом, где мы растим и воспитываем детей. Но вы бы посмотрели, в каких условиях! Что наши дети видят!..

Горько и обидно писать, но дальше терпеть уже нет возможности. У нас очень большое и богатое объединение. О нем пишут в газетах, рассказывают по телевидению. Неужели оно не в состоянии помочь нам? Мы неоднократно жаловались руководству объединения, а изменений никаких нет. И так из года в год».

Это стоит увидеть – вторую очередь объединения, цех по выпуску ковров из искусственного сырья. Эту светлую громадину, начиненную автоматикой. Величавой рекой течет полотнище будущих ковров. Пропитывается специальными составами, просушивается, покрывается изысканными сочетаниями цветов и узоров, разрезается на нужные куски. Ковровщики рядом, следят за автоматикой. И вот когда у готового ковра остается лишь обметать края, работницы берут его в руки. Ковер тяжел. Но из стола, на котором он расстелен, бьют частые фонтанчики сжатого воздуха, и он, будто ковер-самолет, подрагивая, почти парит над столом. Управляться с ним легче легкого.

В цехах первой очереди объединения, выпускающих полушерстяные ковры, оборудование не столь совершенно. Но и здесь во всем виден отлаженный, надежный ритм предприятия, в десятой пятилетке четырежды награждавшегося переходящим Красным Знаменем. Успешно, расширяя свою производственную базу, работает коллектив коврового в новой пятилетке. И уже идет реконструкция, старое оборудование заменяется более производительным.

Объединение неуклонно развивается, растет; Начинали с выпуска 4 миллионов квадратных метров ковров в год. В нынешнем взялись изготовить уже 10,5 миллиона. Судя по всему, изготовят.

А вот на улице Ленинабадской, 47, в бараке, утонувшем под откосом проезжей части – как раз он-то и отведен под «семейное» общежитие, – вели, что и менялось, то к худшему.

...Она была спокойнее остальных, Галина Халилова. Потому что она уезжает. Она отмаялась. Она уходит с коврового, где проработала восемь лет. Уходит вместе с мужем, а он тоже работает пока на ковровом. Работа нравится. Но у них дети. А там, на новом месте, им обещают большую комнату в благоустроенном общежитии. В таком, где можно жить семьей по-человечески.

Барак строили как временное пристанище. Строили в строгом соответствии с назначением – стать временным пристанищем, где можно перетерпеть какое-то время. Узкий длиннющий коридор, с каждой стороны десяток дверей, за которыми десять квадратов для житья. Из удобств – две кухни по концам коридора с парой газовых плит и несколькими металлическими раковинами. Холодная вода. Все. Другие необходимые удобства – на улице. Да еще место для них нашлось только на господствующей над округой возвышенности. Деревянные эти сооружения местности никак не украшают, а добраться до них ребенку, особенно ночью, зимой, – рискованное предприятие.

Годы шли, росли дети, росло объединение, только барак под номером 47 ветшал и, казалось, все глубже уходил в землю. Зато он уже не назывался временным. Именовался «семейным» общежитием № 4. Хотя с самого начала ясно было, что именно семьями, с детьми жить здесь нельзя. Всякая семья – какое-никакое, а хозяйство. А здесь негде ни постирать, ни высушить белье. В кухнях по вечерам столпотворение у плит, посуду иной раз вымыть можно только ночью, когда другие спят.

— Хорошо еще, если в семье есть и отец и мать. А если воспитываешь детей одна? – Ткачиха Людмила Алексеевна Магонова, работающая на ковровом с 1971 года, сдерживать себя уже не может и не хочет. – У меня дочь, сыну шесть лет. В женскую баню я его взять не могу. Что делать? Помоешь в тазу голову, ноги, и все. Повела к подруге в ванне помыть, он плачет: не привык к воде.

— У нас здесь комната – это все на свете. И спальня, и овощехранилище, и туалет для детей, и кладовка. Ведь ни сараев, ни подсобок никаких нет. – У прядильщицы Фатимы Абдулиной двое маленьких. Новая мука – коляску некуда поставить. – Канализация замерзла, все прорвало, в некоторых комнатах такой запах, что находиться невозможно. Мусорные ведра выставляем в коридор, где по вечерам дети играют, а куда их? Комнаты, сами видите, какие...

В комнатах и впрямь повернуться негде. Стулья, пристроенные на шкафах, телевизоры на холодильниках, разобранные столы. Люди прилично зарабатывают, у них есть возможность приобрести все необходимое. Да вот поставить некуда.

А сейчас стоит сказать вот о чем: даже в это общежитие работнику объединения попасть непросто. В Кайраккуме очень сложно с жильем. Причем сложности здесь как обычные, так и специфические. Город начинался с поселка при ГЭС. Никто тогда не предполагал, что он станет третьим в Таджикистане по объему промышленного производства. Это сегодня. Но уже начинают развиваться здесь и горная промышленность и металлургия. Город не может не расти. А расти ему практически некуда.

Кайраккум зажат между горами и драгоценными в Средней Азии поливными землями. Все свободные площади уже использованы. Выход один – вместо одноэтажных домиков времен строительства ГЭС и коврового объединения строить современные дома. Но, значит, предварительно нужно куда-то переселить людей. Другая проблема: в Кайраккуме мало инженерных сетей. Чуть ли не к каждому новому дому нужно тянуть тепло, воду, свет. Министерства, готовые выделить своим предприятиям, расположенным здесь, средства на дома, отказываются выделять их на все остальное: зачем нам работать на коммунхоз? А при горисполкоме до сих пор нет отдела капитального строительства, который бы утрясал, совмещал интересы различных ведомств и предприятий. Строительные организации здесь маломощны для города из семи поселков, разбросанных на десятки километров друг от друга. Или они областного подчинения, что сказывается на их отношении к нуждам города. В результате вложения на капстроительстео не осваиваются целиком.

И всему городу – впрочем, как и области – отчаянно не хватает строительных материалов. Как сказал заместитель председателя Кайраккумского горисполкома А. Я. Цуриков: «Нас может выручить только строжайшая экономия материалов. Но, с другой стороны, только на сэкономленном жилье не построишь».

Все это прямо относится и к ковровому. А ведь существуют еще и сложные отношения с Министерством легкой промышленности республики и плановыми организациями, выделяющими средства и фонды на строительство объектов соцкультбыта достаточно скупо. Когда оценишь все это, хочется согласиться со слышанным в горисполкоме: «Руководство объединения в настоящее время делает все, что может».

Но хочется лишь до того, пока не побываешь на улице Ленинабадской, в доме №47, и своими глазами не увидишь глаза тех, кто вынужден здесь жить. Годами. Пока не увидишь детей, играющих по вечерам в темном коридоре, на пронизывающем сквозняке, среди ведер с мусором.

Понять этого нельзя. И не должно в наши дни понимать.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.