И видел землю с высоты

Алексей Кусургашев| опубликовано в номере №1319, май 1982
  • В закладки
  • Вставить в блог

Время спешит! Оно приносит с собой не только новые образы и понятия – само отношение к миру принимает иной масштаб. Если прежде спорили, допустима ли такая характеристика движения, такое сравнение, как «со скоростью курьерского поезда» – в значении «быстро», то сегодня скорость измеряется движением светового луча, а услышав по радио о запуске очередного космического корабля, мы относимся к этому событию как к рядовому. Космос вошел в круг наших интересов столь же органично, как радио и лазер, атомный реактор и синтетические материалы. Спешит время, торопится, не дает оглянуться...

– Недалек тот день, когда в космосе на благо устроенных орбитальных станциях будут работать коллективы ученых, – сказал школьный учитель физики. – Мечта Циолковского о создании космических научных лабораторий станет повседневной реальностью!

Мысль эта была высказана после запуска первого искусственного спутника Земли. Но тогда в «космические поезда», которые смогут стыковаться в космосе, мало кто верил. Относились к этому, как к рекламному буму вокруг первого спутника.

Сегодняшние полеты в космос, работа на орбитальной станции действительно стали «повседневной реальностью». Нерешенных проблем много. Но главное сделано – удалось создать коллектив людей, для которых работа в космосе стала профессиональным занятием.

И все же профессия космонавта по-прежнему окутана ореолом загадочности, неординарности. Часто говорят об исключительности космонавта, спрашивают, почему именно на него пал выбор.

Думал об этом и я, готовясь к встрече с одним из «звездных братьев» – командиром космического корабля «Союз-32», летчиком-космонавтом СССР. Героем Советского Союза полковником Владимиром Ляховым. На мой вопрос о времени и месте встречи Ляхов сказал: «Прямо сейчас и приезжайте... Да, домой. У меня есть свободное время – сижу на больничном...»

...Дверь мне открыл невысокий, плотно сбитый крепыш, улыбнулся. Улыбка широкая, доверчивая. Чуть приподнятые брови, светлые глаза, зачесанные на пробор волосы. Крепкая рука, с широкими пальцами и выпуклыми ногтями – такие руки бывают у людей, привыкших к постоянному физическому труду.

Мы прошли в небольшой кабинет Ляхова. Одну стену комнаты занимал книжный стеллаж, другая была увешана плакатами, вымпелами, памятными медалями, фотографиями – теми домашними реликвиями, что хранит каждый как память о встречах с друзьями, о знаменательных событиях жизни. Только у моего собеседника их было особенно много, этих дорогих сердцу вещей... Близился вечер. Мы сидели, не включая свет. Сумерки сгладили контрасты, придав очертаниям предметов мягкость, спокойствие.

– Почему-то бытует мнение, что космонавт перед первым полетом испытывает нечто вроде радостного умиления перед грядущей встречей с неизведанными мирами. Я этого не ощущал.

Чем ближе был день запуска, тем сильнее становилось чувство ответственности. Пожалуй, именно так можно охарактеризовать мое «предстартовое состояние». Оно, это чувство, как гвоздь, сидело во мне и ни на минуту не позволяло забыть о себе. Я ощущал тяжесть двенадцати лет подготовки к этому полету, тяжесть долга. Мне приходилось встречаться с людьми, которые считают, что слова «тяжесть» и «долг» несопоставимы. Я же убежден, что только ощущение тяжести ноши позволяет донести ее до конца, не потерять главного. Ни одно стоящее дело не бывает легким. Не случайно же «труд» и «трудно» – родственные слова.

Так вот, меня не покидало сознание того, что я не только космонавт, но и представитель своей державы в космосе. И полет мой вовсе не праздник – это испытание...

Ляхов откинул занавеску, и темнота зимней непогоды подступила к окну. Внизу чернела кромка леса, блестящая полоса дороги. Вдалеке размытым контуром проступал массив учебного центра. В окнах домов зажигались огни и жирными кляксами дрожали на асфальте.

– ...23 февраля 1979 года погода была великолепная, искрящаяся, по-весеннему теплая. А в ночь перед запуском началась метель. Утром 25 февраля, когда мы вышли из теплой духоты гостиницы, в лицо ударил снег. А я, честно говоря, думал, что день обязательно должен быть солнечный.

По пути на стартовую площадку, в автобусе, мысленно прокручивал тренировки и, как студент перед экзаменом, сетовал: «Эх, еще бы денек! Здесь бы повторить, тут кое-что подшлифовать...» Меня мучило довольно неприятное ощущение, что я не до конца подготовился. Это уже после полета, когда делился впечатлениями с ребятами, спросил, были ли у них сомнения в стопроцентной подготовке. Мне в ответ улыбнулись: не ты первый, не ты последний. Все сомневаются – все мы живые люди, а не машины.

Прибыли на стартовую, надели скафандры, проверили их герметичность. Все в порядке, никакой спешки, суеты. Не знаю, как у Валерия Рюмина – он же не первый раз летел, – а у меня от волнения сосало под ложечкой...

Два года прошло, а, наверное, до конца жизни не забуду, как вошли в стартовый комплекс, проверили системы. И вот контрольный отсчет времени. Три... два... один. Старт!

...Девять минут потребовалось кораблю, чтобы выйти на орбиту. Все шло нормально, вовремя и точно проводились сверхсложные маневры и корректировки. Владимир был спокоен. И выполнял все операции точно по программе. Единственное, что он сразу не смог исполнить, так это свое давнее, заветное желание – вдоволь насмотреться на Землю. Еще до полета он испытывал мальчишеское нетерпение – посмотреть, какая она, планета, сверху. Хотелось заглянуть поглубже в иллюминатор, в синеватую дымку, но только через двое суток удалось ему удовлетворить

свое любопытство. В свободное время он устраивался поудобнее у иллюминатора (насколько это вообще возможно в состоянии невесомости) и смотрел на нашу, как говорил Гагарин, «маленькую, голубую планету». Убедился, что это действительно так – маленькой и такой одинокой казалась Земля в этом огромном пространстве. Картины, знакомые с детства по географической карте, проплывали внизу: вот Италия, вот Крым. Прошло еще несколько минут – Сахалин, знакомый и родной: как-никак три года жил он здесь и летал. Всего полтора часа нужно для того, чтобы облететь вокруг Земли, правда, и скорость приличная – 28000 км/час...

Владимир Ляхов продолжал:

– Когда над Россией пролетаешь, чувствуешь себя, как иголка над магнитом – тянет Родина.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 8-м номере читайте о нашем гениальном ученом Михаиле Васильевиче Ломоносове, об одном   любопытном эпизоде из далеких времен, когда русский фрегат «Паллада»  под командованием Ивана Семеновича Унковского оказался у берегов Австралии, о  музе, соратнице, любящей жене поэта Андрея Вознесенского, отметившей в этом году столетний юбилей, остросюжетный роман Андрея Дышева «Троянская лошадка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Комсомольско-молодежные коллективы: диалектика развития

Речь Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР товарища Леонида Ильича Брежнева на XVII съезде профсоюзов вызывает энтузиазм, новый трудовой подъем комсомольцев, советской молодежи, всего нашего народа

Живая память

Письма из окопа, сохраненные на всю жизнь