1. Добрая песенка

Небо... Ты и для взрослых загадка, а для мальчишки – подавно!.. Сколько раз Степа поднимал глаза кверху и смотрел неотрывно. Смотрел и ночью – на звезды, и все в нем свертывалось в комочек в эти минуты и замирало. Ему чудилось в вышине что-то живое, огромное, – иногда доходило сверху чье-то дыхание. Особенно слышно ночью. Он вглядывался в эти теплые звезды и вдруг начинал слышать на руках, на лице легкий ветерок, как дыхание, и вот тогда уж окончательно верил, что за ним наблюдают. И наблюдатель этот – кто-то самый добрый, сердечный. И случись какая беда – он поможет, поддержит. Степа в это верил, как верят в тайну.

И вот такая беда случилась. Как-то отправился с ребятишками за диким луком. В деревне его называли то лук, то чеснок, да какая разница, лишь бы вкусно. Но ходить за ним далеко, за пять километров. Рос он в пойме Тобола, по берегам. А берега там высокие, страшные, под обрывами – омута. Угодишь в них – и прощай, белый свет. Засосет вода и на дно навсегда положит. Степе не надо рассказывать – он сам испытал...

Они уже шли домой, а за плечами – по полному мешочку. Да еще утрамбовали чеснок, чтобы больше вошло. Дорога длинная, знойная, но никто не устал. Ребятишки бегают, носятся, как жеребята. Да и с виду похожи – длинноногие, сухопарые, только что не ржут, а кричат. Откуда и силы – поди, с того чесноку. И ни горя им, ни заботы, а у многих отцы на фронте...

Степа отставать начал – проколол пятку дудкой, да сильно, Его дождались, но он рукой замахал, не дает сказать слова.

– Идите, идите, а я потихоньку.

– Нет, мы не бросим...

– Ну ладно, мешок мой возьмите, а я налегке...

На этом и порешили. Степа отдал свой тяжелый груз, а сам присел на пригорок. Нога болит, ноет, как будто гвоздь в теле. Но когда не шевелишь, то получше, и боль отступает. И Степа замер, даже унял дыхание. Посторонний бы решил, что он задремал, уснул. Но он не слал, затаился. Но боль все равно прорывалась, сжимала ногу. И тогда он решил промыть рану. Решил – надо делать. И Степа осторожно, припадая на один бок, поковылял к обрыву. Потом начал спускаться. Но только раза два-три ступил – запнулся о кочку. А кочка та слабая – не удержала. Сама кочка – вниз, и нога за ней – вниз, а за ней и все тело. Степа понял, что падает, но понял-то поздно. В этот миг он уже был в воде, и его завертела воронка. Она была живая, сильная, эта воронка. И силы бы у ней хватило на троих, пятерых, а тут дите еще, полчеловека. Она и положила его сразу на дно, увлекла, а потом опять наверх кинула. И когда он нырял в воде, поднимался, то ничего не помнил, не чувствовал – в такой час человек и погибает. И Степа погиб бы, не окажись вверху люди. Это вышли на обрыв бабы. Они возвращались с обеденной дойки, а дорога тяжелая – разморились, и теперь все хотели попить воды, искупаться. И вдруг в воде увидели человека. Вначале решили все, что барсук, – под обрывом-то у них норы. А потом поняли: нет, человек, и человек этот гибнет. Но не дали ему бабы погибнуть. И вот уж лежит Степа на траве, и глаза у него открыты, а все равно будто спит или умер. Но вот ногой дрыгнул, пошевелился. И сразу бабы ожили, засуетились. Они мальчишку сразу узнали.

– Ты чё, Степка, вздумал топиться? То ли мать худо держит, то ли друго чё?..

– Я не знаю... – Первые слова он сказал с трудом, перехватило дыхание. Степу тошнило, прямо рвало на части.

– А кто знат про тебя?! Сидишь в воде, култыхашься... – И бабы загалдели, как грачи на поскотине. И летят слова, как горох.

– Чё к парню пристали, не дают проздышаться... – Это тетка Марина, бригадирша, появилась в толпе. Она подъехала на лошади, и, пока бабы кричали, вгляделась и сразу все поняла.

– Нехорошо, бабоньки! Языки подожмите, не ко времю вы. Ему и так трудно, муторно, да еще вы поддаете... Бедной Степка ты наш, несчастной. Я тебя в ходок сейчас заберу, доставлю Наталье.

Бабы сразу притихли, стали юбки одергивать.

– Мы чё, мы ничё. А мы шли, подвернули...

– Вы раздевайтесь, бабоньки. Жара-то прямо хвататся. Я бы сама покупалася, да недосуг.

И опять все загалдели, обрадовались, но Степа лежал тихо и обессиленно. Снова впал в забытье. И не слышал даже, как Марина подняла его на руки, как опустила в ходок на кошму. Лошади такой пассажир не понравился. Она повернула морду и заржала. Это ржание и разбудило, привело в себя. Степа зашевелился и поднял голову.

– Ну чё, наш утопленник? Поди напужался, когда тонул?

– Я не заметил, нечаянно...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.