Когда все в порядке, «в ритме и цикле», люди в цехе как-то не видны. Каждый на своем месте, при деле, и все в разных позах: кто действует стоя, кто пригнувшись или даже присев на корточки – зависит от операции, от потребностей сборки. Больше бросаются г в глаза станки, особенно такие, какие собирают на Воронежском станкостроительном – шлифовальные. Неофициальное их прозвище «шифоньер» – за размер названы и конфигурацию. Действительно похоже...

Так вот, покуда челнок рабочего дня снует равномерно, без перебоев, – участки смотрятся, если перевести на язык кино, как бы общим планом. Но стоит возникнуть сколько-нибудь серьезной закавыке, и производственный «кадр» сразу резко меняется. Становится крупным, жанровым, озвучивается человеческой выразительной речью.

И надо же быть такому совпадению: как раз корреспондент приехал «отражать достижения и опыт», толчется на участке среди прославленных сборщиков бригады Александра Лунева, а тут вдруг с неба приземляется на участок принесенный краном «шифоньер», собранный уже до последнего винтика, даже лампу на длинной ноге и под металлическим колпаком успели привинтить, и когда станок положили на бок, незажженная электролампочка уставилась на сбежавшуюся к месту происшествия бригаду выпуклым, холодным, злорадным глазом. Сразу натекла лужа масла из маслопровода; на участок к поваленному «шифоньеру» моментально набежал народ: заведующий производством – с криком, конечно; старший мастер – озабоченный, взбудораженный; контролер – с видом одновременно и осуждающим и немного виноватым; соседи по участку... Ну, а как же: ЧП – станок с ОТК вернули. И кому ни случится пройти мимо, обязательно спросит с испуганной интонацией: «Что, повалили?» – как будто и так не видно...

Что интересно: Сашу Лунева, бригадира и «ответчика», присутствие корреспондента совершенно не смутило. Ни он, ни ребята его нисколько не попытались прикрыть широкими спинами этот неожиданный «подарок судьбы».

Станок вернули потому, что во время контрольных испытаний не показал он нужной чистоты обработки. Как любит выражаться зам. начальника цеха по технике Борис Константинович Веремей, «разбежались микроны», и все тут. Дело, конечно, нешуточное: на станках этого типа (кстати, серийных) шлифуют шарикоподшипники, а хитрый «шарик» этот после куда только не «закатывается»: и в турбины, и в мотороллеры, и в детский велосипед, да и в те же «шифоньеры»... То-то и дело, что стучал там, внутри станка, этот самый шарикоподшипник, как нездоровое сердце. А должен работать неслышно, и чтобы все было до микрона точно.

На вопрос, сборщиков ли вина в случившемся, Саша Лунев, не отводя немигающих темных глаз от «подкидыша», ответил негромко: «Разберем до конца – выясним». Неуловимо – взглядом, что ли? – бригадир вернул своих людей по местам: время рабочее, делу не стоять. Коля Куркин опять взял в руки пневмоинструмент – просверливать отверстия на «бабке». Он мог бы сделать вид, что из-за шума, воя пневматики не слышит неприятного, повторенного вопроса: чья же вина? Но он не уклонился: «Брак? Не, у нас не бывает. – Быстрая улыбка «зайчиком» мелькнула на длинном худощавом лице. – Неудачи случаются иногда». И Шура Банников и Виталий Бутусов занялись тем, на чем остановились: возились с кожухом «бабки», прессовали статоры. Конвейера на этой сборке нет, но технологию работы можно назвать коммунальной.

Все в зависимости от операции работают на одной и той же «бабке». По ходу дела, бывает, и в четыре руки приходится действовать одновременно. Шлифовальный станок по составу имеет 36 только основных частей: станина, колонна, пневмокоммуникации, механизм хода, сложное электрохозяйство, но «бабка», можно сказать, центральная его часть. Что это такое? Да проще говоря, это электромотор высокого напряжения. 40 киловатт мощности – ни больше ни меньше. Табун лошадей. Силища! Луневская бригада занимается механической частью «бабки». Мощная-то она, эта «бабка», мощная, но и капризная донельзя. Все время борьба за каждый микрон точности. А микрон – тысячная доля миллиметра, вот на такую малость этот злополучный поваленный «шифоньер» не захотел уступить. Конечно, дело временное. Разберутся, исправят. С предприятия ведь не ушел.

Каждый год с Воронежского станкостроительного завода имени 50-летия ВЛКСМ уходит в мир почти полторы тысячи шлифовальных станков разного типа, и на каждом фирменная гарантия – точно сбалансированные весы на фоне лучистой звездочки – Знак качества. Престиж станков высок и дома и в тех 45 странах, где их получают благодарные заказчики.

Но сейчас сам Лунев торопкой, цепкой своей походкой десантника уже унесся в сторону электропечи – запрессовывает там роторы. Банников колдует с трубками для маслопровода, и у «подкидыша» только Витя Жуков – самый старший после бригадира, самый опытный. Уже отвинчены туго въевшиеся винты, отвален тяжелый шлифовальный круг, и гибкие, умелые пальцы Жукова погружаются в вязкую густоту смазки, нащупывая и выбирая из лабиринтиков одну за другой 16 пружинок... Самое распроклятое дело для сборщика – разбирать уже собранное, сбитое, подогнанное, законченное. Крутишь все это кино в обратную сторону, да притом замедленно, дотошно...

Когда подошло обеденное время, некоторые любители собрались у притулившегося в углу цеха столика, и началась звонкая чечетка «козла». Лунев тоже стоял у стола, курил. Из всех ребят своей бригады он один носит черный берет немного набок, поверх блестящих черных волос. И вместе с крепко сбитой, невысокой, коренастой фигурой, мягкими и одновременно точными движениями это еще больше усиливает его сходство с десантником – во всяком случае, как нам их рисуют художники и артисты. Лунев стоял у стола, слушал, наблюдал за игрой, успел перекинуться парой слов с крановщицей, спустившейся на время обеденного перерыва с «небес», и смугловатое лицо его было как будто спокойно. Но нет-нет глаза его обращались к «подкидышу» и, темные, темнели еще больше. Жуков в это время «забивал». Он сидел к «подкидышу» спиной, играл с азартом, как будто обо всем позабыв, но вдруг, разглядывая костяшки на широкой ладони – сразу по семь помещается, запросто сказал: «Скорей всего пружины усилить надо... До шпинделя, думаю, не дойдет...» Когда место освободилось, сел и Лунев, но сразу же проиграл и вылетел: был явно не в форме.

Как войдешь на заводской двор, как. раз на пути ко второму сборочному цеху, с заиндевевшего стенда смотрит на тебя празднично одетый, при галстуке, Саша Лунев с орденом Трудовой Славы на груди. Тридцати нет, а с орденом. Вариант не такой уж обычный.

И в цехе тоже видно особое положение луневской бригады – фотопортрет Вити Жукова среди «лучших и почетных», на самом участке алый шелковый вымпел – награда обкома комсомола за классное место в соревновании.

Воронеж – город промышленный и, конечно, богат хорошими работниками. А все же не всех, как Сашу Лунева, знают по имени и в лицо.

К «подкидышу» на луневском участке никто не подошел со злорадным словом, попреком, намеком ли... Подходили с догадками, техническими советами, предположениями...

Что же особенного находят люди в молодом бригадире?

Из беседы е одним заводским кадровиком: «Лунев, знаете ли, природный труженик. Любит порядок во всем своем труде, чистоту исполнения. А тут еще повезло: ребята подобрались один к одному – молодые, но уж все в армии отслужили, женаты – значит, солидность есть, привязанность к месту. Вот в 73-м году появилась у нас бригада эта – из молодых, из комсомольцев полностью, и некоторые у нас сомневались: мол, не распадется ли? А она завязалась, пошла, и, пожалуйста, к 5 декабря прошлого года они уж план годовой закрыли. Бригада завидная. Удачное вышло совпадение.

Петр Максимович Некрасов, заместитель секретаря парткома завода: «Умеет Лунев снять конфликтные ситуации. Это не каждому дано. Вы слышали, что он с ребятами своими обещал два годовых плана к празднику 60-летия Октября дать? И посмотрите – дадут. Болтунов там нет. Саша болтунов не жалует».

Борис Константинович Веремей. заместитель начальника цеха, занятый в производстве вот уж скоро 30 лет: «В Луневе – ничего от кустаря, по-делыцика. Ничего. Никакой попытки зажать что-то в себе, никаких этих «от» и «до» – и до свидания. Допустим, не завезли ему к началу работы подшипников. Он и минуты не ждет. Берет кару, сажает своего человека, завсклада в охапку – и марш, живенько нам подшипники. «Перекуривать» это дело не станет да кивать на начальство повыше. Утрясает лично. Бывает, детали какие-то поступают недоведенные. Он это дело «засечет», без проволочек оформит и сразу начинает жать, чтобы их тут нее, на его глазах, в нашем нее цехе довели, исправили. Оправку вон выдумали на его участке – простая вещь, а никто нее не додумался раньше: статор 100-килограммовый теперь при операциях не два раза крану поднимать да ставить, а один... Да всех мелочей не перескажешь... Впрочем, какие же мелочи? В работе нет мелочей... В 74-м году начинающая еще была эта бригада, а смастерили-таки «сверхурочника» – «бабку» собрали для комсомольского станка. Ушел этот станочек в общем потоке со Знаком качества... В работе у нас мужали ребята. Техники они не боятся, всегда доищутся, «что из чего». Молодость, задор... Ну, и грамотность имеется». В комитете комсомола Лунев был аттестован как отличный групкомсорг. В партбюро цеха, куда он недавно избран, о нем отозвались как об ответственном и обязательном товарище.

Трудовой стаж и трудовой опыт человека не всегда совпадают. Это уж как у кого жизнь повернется. У Лунева она повернулась так, что в школьные каникулы не он под солнцем на песочке, лежал, а песочек – на нем: приходилось подсобником на стройке работать. Мать хворала, отец работал на заводе, детей в семье трое. Приходилось идти на стройку. Тогда еще 11-летка была, «затягивали инкубационный период развития». Но Лунев свою профориентацию еще в 8-м классе закончил. Он сразу, с первой производственной практики, застолбил свое будущее на станкостроительном. И недели не пролегло между последним его школьным экзаменом и первой рабочей сменой на заводе. Взяли его охотно, как уже знакомого, поставили на привычные по практике школьных времен «узелки». Сборка ему всегда нравилась: «без тупости работа» и разнообразная, тут тебе и осверловка, и развальцовка, и фрезеровка, чего только нет! Да и сами «бабки» по устройству разные – не дают мозгам заржаветь.

После того, как отслужил в армии, предлагали много соблазнительного: на любую крупную стройку, новый завод. На БАМ даже. А его потянуло в Воронеж, на свое место. Вернулся он окончательно. «Я люблю в постоянстве работать. Зачем бегать, приключений искать? Занятие для мальчишек». Такие люди взрослеют раньше многих своих сверстников.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.