- В прояснившемся от облачного пара воздухе наметилось лицо поручика, упруго выстроганное и белые, похожие на два герба, глаза.

- Проше, - повторил он, - наступая на машиниста.

Захар Иваныч выломал в лице улыбку и отвечал вежливо, стараясь не подкузьмить Чичерина.

- Никак не моги, пан... Потому паровоз в роде - наш... Мог бы я его, скажем, дегтем вымазать, а вот видишь, в кумачишко вырядил, что вашему закону сделается?

Поручик обнажил точенную золотую пасть. Гербы уста вились, леденя движения. Машинист неловко ерзанул телом, заморгал глазом и раскрыл рот. Поручик предупредил:

- Бардзо проше... Пан муве же паровоз ваш, вьерно, але пше прашем - пан хце ездить по нашей территории.

Захар Иваныч, рассуждая, молвил:

- Территория, матушка - она мирная. Ей все одно, какой конь по грудям топает...

По-видимому, офицер вовсе не любил шуток. Похолодев в глазах, он пододвинулся вплотную так, что машинист почувствовал резкий запах одеколона и острую струю воздуха, рвущуюся из ноздрей поручика. Офицер заговорил по-русски:

- Машинист, если вам поручен паровоз, то не для того, чтобы нарушать мирное отношение к государству. Если вы не снимете всю эту агитацию - я буду звонить по прямому проводу, я буду...

Он не докончил угрозы, ища слова.

- То-ись как? - спросил Захар Иваныч, и лицо его стало похоже на запущенное паровозное кладбище.

Незаметно съежившись, он устремил растерянно свой взгляд на около стоявших красноармейцев.

Натружено дыша, они хранили молчание. Захар Иваныч натолкнулся на лицо начальника. Оно было недвижно и невыразительно, как обнаженный холм. Ни один мускул не бороздил упрямой целины его.

Захар Иваныч оттолкнул взгляд и, несколько помявшись, брякнул:

- То-ись как? - упрямо повторил он, - должен я свою инициативу выставить или как? Раз мне паровоз даден, то и должен гнать по расписанию. А вы что же, гоненье на меня хотите сделать, или как? Ну, я человек не гордый, - раз на то пошло, что пан в бутылку лезет, я сниму...

И машинист нехотя полез в будку.

Недовольно прыскаясь отборным матюгом, отплевываясь и шипя, стал рыться в инструменте. Неуютные руки его задергались, как пущенные на произвол судьбы, поршни и железо скулило странно, тупым широко-растопыренным лязгом.

Машинист выхватил, наконец, нужное и соскочил на насыпь. Дырявя сапогами ямы в рыхлорасползавшемся песке, прошел к носу кренящейся своей походкой.

Не глядя на солдат, глухо оборвал ель.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.