Трасса

Зимник! Это не асфальтированное шоссе и не грунтовая дорога и даже не проселок. Хотя на почти тысячекилометровом протяжении включает в себя и грунтовку и проселки. Но так было до Демьянского. А с переправой через Иртыш начался подлинный зимник-дорога по бездорожью. Это значит: люди пробивали просеки - рубили крупный и мелкий лес, корчевали пни, засыпали ямы. И на земле и на снегу, под которым затаились болота. Пустили тракторы и бульдозеры на расчистку снега. В гиблых местах дорожники устраивали гати и лежневки: валили тайгу, бросали в снежные провалы стволы и ветки. Укладывали попрочнее. На реках и речушках намораживали лед: рубили лунки, выкачивали помпами воду. затапливая ненадежный пласт водой, и для укрепления клали еще и хворост. Через заброшенные овраги и ручьи наводили мосты.

Я ехал с Ламбиным в «ЗИЛе». Шли низиной. Глухо. Остановились. Крикни - в трех шагах слабеет крик. И пахнет зловеще - гнильем. Хотя на спиртовом столбике 32 градуса мороза. Анатолии вел машину осторожно, разговаривал мало. Он теперь был третьим или четвертым, передние машины подтрамбовали снег, л все обошлось. Но затем похожий участок я проехал в «Урале» Саши Новикова. И тут пришлось хватить лиха.

«Урал» и тяжелее и шире «ЗИЛа». И проезжая часть ему нужна попросторней. «Уралу» самому надо было пробивать вторую колею: правое колесо идет наезженным путем, левое - по целинному снегу.

Какое-то время продвигаемся на малой скорости. Натужно гудит мотор. Но вот оказывается, что груз в кузове лежит неравномерно. «Урал» скособочился. С трудом Саша меняет положение громадной машины. Теперь уже правое колесо уминает снеговую целину, а левое движется по колее... Отряд «Уралов», груженных тяжелыми трапами, долотами, буровыми насосами, кажется затерянным, слабым и непрошеным в этой белой стихии.

Невдалеке от деревни Тугалово потеряли часов шесть. Мост через овражек сдал после первого же «Урала». Сюда, на трудный участок, из Горно-Филинска и Демьянского подошли тягачи-вездеходы. Стали ладить переправу. Вездеход подтащил бревна. Пошли в ход лопаты, топоры и пила. Но мост укрепить не удалось: надломились стоики. Философов повел вездеходы на подлесок; местные жители рассказали: там раньше была дорога.

А Новиков решил рискнуть: вывел «Урал» из колонны, подошел к обрыву над Иртышом и, как в разведке боем, спустился на снежную береговую косу.

Машина прошла метров пятнадцать и засела. Сюда на охотничьих лыжах примчался Философов:

- Куда тебя понесло!

Новиков, сбросив тулуп, разгребал лопатой снег. Молчал. Другие видели и поняли: вдоль Иртыша не пробиться. И ждали. А в наступившей темноте вездеходы уминали дорогу через подлесок.

В Горно-Филинск шли на пониженной скорости. Подъемы и спуски в этих местах знамениты на всю Западную Сибирь.

К Новикову сел запасной водитель. Саша устал. Поворот. Узкая дорога. Фары выхватывают из темноты тонкие, цапельные заросли. Это тальник. Он то и депо шаркает по кабине, по огромной катушке с тросом. И вот низина. Безымянная речка. Снова мост. Недлинный. Обледенелый. И кажется, что все в порядке. Но с машины, уже переправившейся на другой берег, - мигающий световой сигнал. Саша хватает руль:

- Тише, тише, Витька!

Фара нащупала слева на мосту трещину. В ней черно зияет вода.

- Стоп! Выходи из кабины! Саша бросает в трещину обледенелую глыбу. Подошедшие шоферы делают то же. Потом в яму летят сучья. Наконец «Урал» осторожно проходит мост, останавливается на подъеме, ждет следующего. Тот, переправившись, тоже ждет.

Горно-Филинск встретил колонну глубокой ночью. Спали кто как.

Следующий день выдался ясный. Колонна на хорошей скорости идет по тайге. Василии Иванович Алима-сов, водитель «ЗИЛа», много лет проработавший в «Обьрыбе», хорошо знает местные трассы.

- Двадцать два года кручу баранку, а в таком рейсе бывать не приходилось... - Подумав, добавляет: - Везу дизель для роторного бурения, электролебедки... Там, представляете, как ждут!

Плещется в канистре бензин, греет печка, маячит впереди красный глазок «ЗИЛа». Хорошо ехать, когда все хорошо!

В полдень остановились, развели костер. Шутили: «Сибиряки костра не боятся». Поели, сыграли в шахматы, даже поборолись на снегу. И дальше. Так было до трех часов дня. А потом тайга стала редеть. И снова пошли глухие низины. Вокруг - чахленькие мелкорослые деревца. А между колеями все выше мерзлая бугристая подушка снега. И вот он, первый провал. В него угодил «ЗИЛ».

Настил, который быстро накидали, выдержал только одну машину. И тогда снова принялись за работу. Вспыхивапа на осиновых стволах бензопила, летела щепа сосен под крепкими ударами топоров, ложились ветвистые елки в топь. Философов предупредил водителей: