– Так вот, осознав, что произошло со мной, я пришел к неожиданному выводу: если в параллельном мире есть отличия от нашего, то они могут распространяться и в прошлое. Я яке ученый. Куда мне следует направиться?

– К памятнику Пушкину, – пошутил я.

– Вы почти угадали. Только, разумеется, не к памятнику, он мне не даст нужной информации, а в Пушкинский музей. Я остановил такси и велел ехать на Кропоткинскую. Я продолжал размышлять. А вдруг Пушкин избежал дуэли в 1837 году? И прожил еще десять, двадцать, тридцать лет, создал неизвестные нам гениальные произведения? Все более волнуясь от предстоящей встречи с великим поэтом, я спросил таксиста, в каком году умер Пушкин. Не помню, сказал таксист, давно, больше ста лет назад. Шофер был пожилым флегматичным толстяком, его совершенно не интересовала поэзия. Но в его словах звучала надежда. Больше ста лет – это семидесятые годы прошлого века. Такси еще не успело остановиться у музея, как я выскочил из машины и сунул шоферу два рубля. К моему счастью, он, не глядя, сунул их в карман. Я подбежал к дверям в Пушкинский музей, и вы не представляете!

Морис обиженно посмотрел на меня.

– О ужас! – произнес он тоном страдающего Вертера. – Это был не Пушкинский музей! Я стоял как громом пораженный. Тут дверь открылась, и из дверей вышел старик. «Простите, – бросился я к нему. – Где же Пушкинский музей? » А он отвечает: «По-моему, в Москве такого нет. Только в Кишиневе». «Так почему же?» «Вы правы, – ответил старик, – этот замечательный поэт заслуживает того, чтобы в Москве был музей его имени. Его ранняя смерть не дала полностью раскрыться его могучему дарованию...»

«Ранняя смерть! – кричу я. – Ранняя смерть! В каком году умер Пушкин?» «Он погиб на дуэли в Кишиневе в начале двадцатых годов прошлого века», – отвечает мне старик и уходит. У меня руки опустились, и я понял: больше мне там делать нечего. Скорее домой! У нас он прожил почти сорок лет. Ведь если я по какой-то глупейшей случайности останусь там, то я никогда и никому не докажу, что Пушкин написал «Маленькие трагедии» и «Евгения Онегина»!

– А может, стоило вам остаться, – возразил я. – Вы бы заявили, что обнаружили их на чердаке, и вам бы цены не было.

– А потом бы меня разоблачили как мистификатора, – серьезно сказал Морис. – Кстати, мое приключение чуть было не закончилось трагически.

– То есть как?!

– У меня оставалось пять рублей. Одной бумажкой. Я поймал такси, вернулся к парку, протянул пятерку шоферу и, думая совсем о другом, попросил у него сдачи.

– Ты чего мне суешь? – спросил шофер.

– Деньги, – говорю я, – три рубля сдачи, пожалуйста. А сам уж открыл дверцу, чтобы выйти.

– Где же это ты раздобыл такие деньги? – спросил шофер зловеще.

И тут только до меня дошел весь ужас моего положения. Еще секунда, и_я

Навсегда – пленник мира, где не знают зрелого Пушкина! Я стрелой вылетел из машины и бросился к поляне, слыша, как сзади топочет шофер. Я первым успел к ложбинке, и стоило мне пробежать ее, как вокруг послышались голоса – рабочие сколачивали забор. А ведь за секунду до того на поляне никого не было.

– Стой! – закричал шофер, пролетая вслед за мной в наш мир. И крепко вцепился в меня обеими руками.

Но я уже был в безопасности. Я спокойно обернулся и спросил:

– В чем дело, товарищ водитель?

– А в том дело, – он потрясал моей пятеркой, как плеткой, – что мне фальшивые деньги не нужны!

– Фальшивые? Минуточку. Пошли к людям, разберемся.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.