ЗА ПОСЛЕДНЕЕ время вопросы быта в нашей комсомольской среде сделались своего рода модой. Пишутся статьи, делаются доклады, организуются и упраздняются комиссии по быту (в 1924 - 1295 г. при комсомольских районах и в крупных ячейках Москвы существовали специальные бытовые комиссии).

И, как всегда бывает в таких случаях, правильная для определенного момента постановка вопроса продолжает существовать и в тот период, когда действительность, жизнь требуют уже другой.

Новый быт - это увлекательная идея. Было время - 1923 - 1924 г.г., когда комсомол горячо ухватился за нее, когда казалось, что новый быт можно создать вот тут, сейчас же, сию минуту, когда возникали даже коллективы нового быта чуть ли не со специальным уставом для его членов в комсомольских районах (Одесса, Свердловский, и Привокзальный районы).

На деле же оказалось, что новый, строительный, трудовой темп жизни в советской стране несет в себе медленное, постепенное, подчас идущее через противоречия, накопление элементов нового быта.

Под напором действительности горячность остыла, и сейчас азбучной является мысль о том, что новый быт не объявляется, а медленно строится, растет.

Это пример того, как жизнь разрушает неверные представления, но нам бы хотелось показать сейчас, как даже самые правильные взгляды и мнения превращаются в формальность - и лишаются своего смысла и содержания при изменившейся обстановке.

Как ставится у нас сейчас вопрос о быте комсомольца? С одной стороны, предварительно оговорившись, что никаких кодексов морали и правил жизни мы, мол, устанавливать не намерены, ведется довольно детальная разработка бытовых комсомольских заповедей, с явственным уклоном в морализирование, а иногда прямо - таки в ханжество.

С другой стороны, особой разработке подвергается положение о том, что расхлябанность, разгильдяйство, негигиеничные условия жизни, безалаберность, - все это недопустимые веши, что нужна организованность во всем, даже в мелочах и деталях одежды.

При чем до сих пор еще у нас при объяснении тех или других бытовых явлений в молодежной сое не, танцуют от печки, которая давно уже перестала быть печкой. Эта печка называется бытовыми пережитками военного коммунизма.

Совершенно упускается из виду то, что только незначительная прослойка комсомольцев является сейчас носительницей бытовых навыков эпохи гражданской войны. Забывается совершенно то, что на основную массу нашей молодежи, находящуюся сейчас в рядах комсомола, период военного коммунизма в бытовом отношении влиял не непосредственно, как на тех, чья жизнь протекала между митингом в клубе и винтовкой.

В рядах комсомола сейчас ребята, превратившиеся из детей в подростков и юношей как раз в годы напряженной борьбы, жившие в ее атмосфере, но по малолетству не смогшие быть ее участниками. В самом деле! Семнадцатилетнему парнишке (средний возраст для комсомольца) в 1920 - м году было всего 12 лет. Очевидно, не об этой части комсомола, а она теперь основная, идет речь во всех наших декларациях о новом быте комсомольца.

И вот эта - то новая масса молодежи, влившаяся в комсомол за последние два года, и является той изменившейся обстановкой, в которой нужно «танцевать» по - новому во многих вопросах, и особенно в вопросе о быте. Это - те новые условия, при которых наши доклады о быте могут принести только ничтожную пользу или вовсе никакой, а заботы об упорядоченной жизни коснутся только внешнего, покажут только нашу поверхностность и формализм.

Тот самый быт рабочей молодежи, о котором мы столько кричим, представляет собой довольно печальную картину. Наши снаряды не достигают самой толщи молодежи.

Улица, детективное кино, пивная, вечеринка, полное равнодушие к политической учебе, ухаживание за девчатами, одним словом, быт, в котором трудно найти элементы нового, комсомольского.

Все клубные работники знают, как плохо идут дела сейчас в наших комсомольских клубах. Руководители политкружков с великими трудностями сколачивают пленумы кружков. А на одной крупной московской фабрике после того, как была проделана тщательная подготовительная работа по оповещению и т. д., на протяжении 4 - х недель на занятия кружка явилось 4 человека из 30. На вопрос руководителя, где ребята, последовал красноречивый и краткий ответ: «2 - я серия». Дальнейшие объяснения были излишни. И нужно заметить, что члены этого кружка наиболее квалифицированные и лучше оплачиваемые рабочие на данной фабрике.

Чтение, книга, газета занимают в жизни основной массы комсомола ничтожное место. Даже окончившие фабзавуч ребята не читают газет, а если и читают, то, сами признаются, - происшествия, суд, кинопрограммы.

Беллетристика, и то не привлекает ребят, а о политической книжке и говорить не приходится. Политические книжки сохнут в библиотеках.

Как наиболее яркое выражение неблагополучия в быту молодежи, можно отметить рост хулиганства. Грубые, дикие забавы, непролазная матерщина, пьяный перегар, похабные песни, - все это искажает, уродует лицо рабочей окраины, и молодежь в этом уродстве не на последнем месте.

Так обстоят дела. Об исключениях, об отдельных, тонких, впрочем, прослойках молодежи, живущих культурно, мы не говорим. Hac интересует самая толща союза, а она живет плохо. Быт ее нашел себе питательный источник в обломках старого, дореволюционного быта, в остатках темного, забитого уклада жизни рабочей окраины в прежние времена.

Разговоры насчет этики и доклады о новом быте не нужны, надо прекратить разговоры о быте вообще, и заняться бытом молодежи на деле. Все внимание на коммунистическую организацию сознания молодого рабочего, на повышение его культурного уровня, на пробуждение его классового самосознания, - и коммунистическое поведение приложится само собой.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.