Этот трудный возраст…

Однако, поработав в слесарной мастерской с месяц, Вася заметно сник и утратил интерес к окружающему миру. Его явно угнетало стоять за слесарным верстаком и опиливать плоскости будущего молотка, не отклоняясь ни на долю миллиметра от размеров на чертеже.

Подойдя как-то ко мне, он сказал вдруг тусклым голосом, стараясь не глядеть в глаза:

– Знаете, Виктор Андреевич, тоскливо на сердце, аж волком вот-вот взвою!

Уйду я, пожалуй, от вас... Не станете ругать?

– Не стану, – ответил я ему в тон. – Только ведь пожалеешь потом, Вася...

Он улыбнулся.

– Что вы! За баранкой не заскучаю! Шофером пойду к бате в автопарк... Летишь по шоссе – ветер стонет! А тут пилишь, пилишь, в глазах зеленеет с тоски.

– Ну, еще месяц, а там сварка пойдет, электромонтаж, – попробовал я возразить ему. – Потерпи малость... Электрик или сварщик ты – все равно обязан иметь слесарные навыки. Шофер тоже не шофер, если не умеет напильником и зубилом работать. Подумай!..

Вася, задумчиво склонив голову набок, отмахнулся.

– Там слесарей-ремонтников навалом! Шофер с рейса в козла колотит, а его телегу чинят...

Упало у меня сердце совсем, когда следом за Васей ко мне, краснея, приблизился и Толя Ежиков.

– Я тоже с Васькой смотаюсь... Думал, сразу электромонтажником стану, а тут слесарить надо полгода...

К своему ужасу, я понял: вся группа, навострив уши, прислушивалась к нашему разговору.

Спасли меня от полного краха случай и риск...

Срочно в далекую командировку требовалось направить группу электромонтажников. Там, в таежных глухих дебрях сибирской трассы, и началась для моих ребят первая производственная практика.

Никогда не забуду, какой радостью засветились глаза мальцов, когда мы увидели в лесном урочище крохотные путевые вагончики лэповцев! Как разглядывали они, присмирев, бородатых и добродушных монтажников. Любовались их обожженными морозными ветрами лицами, их видавшими все на свете кирзовЬ1ми сапожищами и ватниками, перенимали их неторопливую, какую-то вразвалочку, особенную походку и восхищались стальной крепостью огрубевших рук...

– Да я тут согласен до смерти работать! – восторгался Вася. – Мечта и сказка!

Я смотрел на разгоряченные лица ребят, видел веселые отблески костра в их по-детски открытых глазах и беспокоился лишь об одном: не пропадет ли этот восторг, не заскучают ли по дому, не угаснет ли опять первым Вася Цыганков, с завидным аппетитом уплетающий сейчас за обе щеки горячую картошку из алюминиевой миски?

...Погасшая под утро печка. В темном вагончике лютый холод. Только светятся мохнатые от инея маленькие оконца. Спят, накрывшись одеялами и ватниками, ребята.

На улице беснуется буран. Работы временно прекращены. Кажется, нет сил, способных вывести людей на трассу. А время не терпит. Весна придет незаметно. И тогда конец всем работам: развезет, затопит урочище. Не пройти, не проехать...