ОТКУДА-ТО спереди послышался шорох. Ганс приладил винтовку к плечу, просунул голову сквозь куст можжевельника и внимательно оглядел дорожку, изгибом ведущую между грудами камней на выгоне к поселку.

Шагах в тридцати от соснового бора начинался густой можжевельник, из которого отдельные сочные ольхи, словно огромные метлы, вздымались к небу своими ветвями. Было еще совсем темно. Небо было подернуто серыми облаками. Лишь маленькая полоска неба на востоке багряно рдела. Стояла тишина. Даже птиц не было слышно. Все казалось пустынным. Кому же тут быть? Одиночные неприятельские часовые в такой дали от своих не стоят. А если в деревне и есть белые, то, наверное, сюда на целую версту они часовых не выставляют. Те охотнее спят в сараях под поселком, чтобы улепетывать при появлении первого красного стрелка.

И мысли Ганса перешли к воспоминаниям о своих родных.

Что толку отцу и брату от этой войны? Они не считают ее освобождением и продолжают платить откуп помещику. Боятся, чтобы усадьбу не отняли.

Впрочем, что поделаешь с таким братом. Работает дни и ночи напролет; глаза сонные от усталости, тело, руки, ноги ноют. Но расскажи-ка ему, что можно бы откуп не платить, - назовет всех разбойниками. Я, мол, не нищий, чтобы даром хотеть приобрести усадьбу.

Словно крот, ворочает землю. Сам сутулый такой, серьезный и сосредоточенный. Еще за долго до рассвета рыщет по двору, будь то зимой или летом. А по вечерам всегда раньше уходит солнце, нежели брат. Даже по ночам не спит: зимой подстерегает зайцев и ловит хорьков, а весной и осенью из помещичьего леса оглобли и прочие принадлежности таскает.

Наверно и сейчас он осторожно прокрадывается по лесу и рубит деревца. А потом вернется по барскому полю такими несвойственными ему поспешными шагами. Проберется напрямик сквозь ольшаник на пастбище, перелезет через забор и, проходя мимо колодца к жилью, с шумом сбросит во двор свою добычу.

Ганс вздрогнул и очнулся от раздумья. В первый момент его пронизало жгучее чувство стыда, что он чуть не задремал стоя, а в следующий момент он уже замер, как вкопанный.

Надвигался день. Становилось светло. Шагах в десяти по тропинке к нему приближался человек. Как он похож на брата... Только вместо оглобли в руках у него винтовка с угрожающе торчащим штыком. На нем заячья папаха и черный овечий кожух.

Ганс, пораженный, от изумления широко раскрыл глаза, забывая, что он сюда пришел на разведку. Голова не в силах была сразу сообразить, с кем он тут имеет дело. Машинально он вышел из-за куста, и оба вдруг очутились лицом к лицу. Пришелец вздрогнул и хотел было вскинуть винтовку к плечу, но затем, столь же пораженный, уставился на Ганса.

Минуту они постояли неподвижно.

Один с винтовкой на изготовке; другой - с опущенным вниз прикладом.

- Как ты, Юган, попал сюда? - воскликнул Ганс.

Теперь и вопрошаемый опустил свою винтовку, но не ответил сразу. Его взгляд скользнул по фигуре Ганса, остановился на его винтовке и застыл на красной ленточке, прикрепленной к груди парня.

- Ты у красных? - ответил он вопросом на вопрос.

Теперь только Ганс заметил грязную белую повязку на рукаве нежданного гостя.

- А ты в белой гвардии?

- Я в народной армии, - последовал спокойный ответ.

- Но это, ведь, одно и то же. - Как ты попал к этим бандитам?

- Я доброволец.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.