Домой Саша не торопился. Охотно оставался в классе после уроков, когда Людмила Степановна, сидя за столом, проверяла тетради или что-то писала, а они, семиклассники, с кем учительница занималась дополнительно, делали свои дела. Но больше Саше нравилось провожать Людмилу Степановну до железнодорожного переезда. Сначала они шли по узкой аллее между высоченных островерхих тополей, а потом – мимо кирпичных домиков, окруженных вишней и виноградом. Тогда ему никто не мешал, и можно было говорить обо всем.

Чаще Саша спрашивал о прочитанном. Учительница замечала, что он не просто читал, а как бы переживал книгу, и в его вопросах были недетская рассудительность и глубина. А вот учился Саша не ахти. Бледный, неухоженный, он приходил в школу словно после изнурительной работы.

В тот день Саша был бледнее обычного, молчаливый. Шел, думая о чем-то своем.

– Что-то случилось, Саша? – осторожно спросила Людмила Степановна.

Мальчик остановился. Опустил голову. Со слезами в голосе сказал:

– Не хочу я с ними жить. Они только говорят о любви к ближнему, а сами...

Людмила Степановна знала, что гнетет Сашу. В последнее время он стал в своей семье словно чужой. Белая ворона. Отец то и дело недовольно ворчал, что сын погряз в грехе. Вместо того, чтобы сидеть за «святым писанием» и трудами «помазанников божьих», сын тайком читал «дьявольские» книжонки. Искал любой повод, чтобы сбегать в кино, «примоститься» у кого-нибудь из дружков к телевизору.

– Хорошему ты так не научишься, – хмуро твердил отец. – Все твои книжки, фильмы – творения сатанистов.

– Но ведь и среди тех, кто не верит в Иегову, есть хорошие люди, – возражал Саша, мысленно представляя любимых учителей, друзей из класса. Такие речи выводили отца из терпения. Он уже не вразумлял, а кричал:

– Слепец! Сказано: «И яд аспида под устами его». Неужто ты не видишь, что это Сатана принимает облик хорошего человека?

А еще отец застал Сашу за «мерзким» занятием – тот читал книгу Косидовского «Библейские сказания». И вновь гнев и проклятия обрушились на мальчишескую голову. Книга из школьной библиотеки полетела в огонь. «Лучше в детдом меня отдайте», – сказал тогда Саша отцу.

– Не хочу я с ними жить, – повторил еще раз Саша, не глядя на учительницу, но она и так видела, что слезы катились по его щекам.

– Не надо, не надо, Саша, – успокаивала Людмила Степановна. Ей по-матерински было жалко парнишку, но настраивать сына против родителей она, педагог, не могла.

Через несколько дней Саша опять заговорил с учительницей о детдоме. На этот раз он просил, настаивал, чтобы его туда отправили. Людмила Степановна и Саша поехали в Анапу. Как она и ожидала, мальчика без согласия родителей в интернат не приняли. Саша понял: остается одно – ждать.

Прошел год. После восьмилетки он поступил в ПТУ, работал в колхозе, затем ушел в армию. Служил в Саратовской области. Писал своей учительнице, поздравлял ее с праздниками, с днем рождения. В одном из писем сообщил, что вступил в комсомол. А когда срок службы кончился, Саша домой не вернулся.

Эту историю я услышал в большой станице, раскинувшейся на берегах реки Кочеты, что протекает по Краснодарскому краю. В центре станицы – совсем как в городе – пятиэтажные дома, кинотеатр, ресторан, парк с аттракционами, лишь по окраинам громоздятся частные постройки. Дома каждый на свой манер – высокие, горделивые, как кавалеры, низкие, сгорбившиеся, как старички. Здесь, на окраине, поселились и многодетные сектантские семьи: иеговисты, баптисты, пятидесятники.

Я бродил по улочкам, всматривался в холодно поблескивающие маленькими окнами фасады и думал: очевидно, в каком-то из этих ухоженных домиков и живет та семья, куда не захотел возвращаться Саша...

Нет, про Сашиного отца не скажешь, что он просто по натуре деспотичный человек. Да и разве не встречаются такие и среди тех, кто, как говорится, не верит ни в бога, ни в черта? Все так. Просто в истории с Сашей проявились не издержки, а само существо религиозного воспитания.

Идеологи всех конфессий в надежде укрепить позиции религии стремятся превратить семью верующих в «домашнюю церковь». Вот и иеговистам предписывается «дисциплинировать детей в религиозном духе», с ранних лет готовить их к проповеднической деятельности.

Что это значит на практике? А то, что подросток вместе с родителями должен участвовать в молитвенных собраниях, штудировать Библию, литературу, издаваемую и распространяемую по всему миру Бруклинским центром США, которому подчиняются иеговистские организации. Бруклинские авторы поучают родителей, как лучше приобщить детей к усвоению их писаний: «Нужна теплая, дружеская, веселая атмосфера». Что ж, такой совет, может, и сгодится для послушных, которые, как губка, впитывают религиозные наставления из родительских уст. Но как быть, если подростка воротит от религиозной мудрости, проповедующей «вечную» жизнь? Об этом бруклинские наставники умалчивают, зато их наиболее доверчивые последователи из числа родителей смотрят на вопросы педагогики проще: берут ремень и при помощи его вкладывают сыну или дочери «витамины прилежания».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.