Скатерть на траве

Тот был спокоен, но лицо его выражало некую настороженность.

Синельников, прикрыв за ним дверь, сказал самым будничным тоном, не придавая своим словам никакого особого значения:

– У Перфильева в пиджаке был блокнот. Дайте его мне, пожалуйста.

Пока Слава, задумавшись, доставал из кармана своих плотно обтянутых брюк блокнот в зеленом сафьяновом переплете, Синельников все же успел приметить, что он этого не ожидал.

– Садитесь пока, Коротков. Я отпущу ваших товарищей, а потом мы с вами поговорим.

– А мне? – подала голос Манюня.

– Вас дома ждут?

– Дома бабушка одна. Она привыкла. Могу хоть до утра.

– Тогда посидите.

Слава Коротков сел в противоположном от Манюни углу и смотрел на нее не мигая. Она повернулась к нему боком.

Синельников знал, что на сегодня – и даже хоть до утра, как выразилась Манюня, – ему хватит и того узелка, который Манюня дала ему в руки. Поэтому он позвал Виля и Володю и записал только самые необходимые сведения.

Вильгельм Михайлович Румеров – главный инженер автобазы № 2. 1942 года рождения. Женат, двое детей. Адрес такой-то, телефоны – домашний и рабочий – такие-то.

Владимир Иванович Максимов – директор кинотеатра «Луч». 1945 года рождения. Женат, есть сын десяти лет (как он объяснил, жена и сын в данный момент отдыхают на Южном берегу Крыма). Адрес, телефоны...

Синельников позвонил в проходную, попросил постового пропустить товарищей Румерова и Максимова, а им сказал, что вызовет их для беседы в ближайшие дни. Оба покинули кабинет с величайшей благодарностью к товарищу инспектору. Она была настолько велика, что ни тот, ни другой не сказали «до свидания» ни Манюне, ни Славе.

Прежде чем начать разговор с оставшимися, Синельников позвонил дежурному по городу и попросил: если поступит заявление от родных Перфильева, не сообщать пока, что он, возможно, утонул. Утро вечера мудренее.

Манюня сказала тихо, когда Синельников положил трубку:

– Да некому там заявлять.

– Почему же так? А жена?

– Она еще в семьдесят девятом умерла.

– И больше никого нет?